Тогда же и там же.
Подполковник ГУГБ, флигель-адъютант и георгиевский кавалер Николай Арсеньевич Бесоев.
Ну вот я достиг очередных «вершин» в своей карьере. Подполковник и флигель-адъютант его Величества. В принципе эти висюльки через плечо четыре года назад мне навесили перед выполнением очередного задания вместо мандата о том, что я действую непосредственно по поручению самого императора Михаила. Да и сейчас. Мало ли какие осложнения с местными властями могут возникнуть во время доставки юного сербского королевича из Софии в Санкт-Петербург, а флигель-адъютантские аксельбанты позволят строить мне эти власти вдоль и поперек, даже без предъявления страшного удостоверения сотрудника ГУГБ. А то некоторые на местах, особенно на Украине (то бишь в Малороссии), до сих пор пребывают в том же расслабленно-наглом состоянии, как и при предыдущем царе-батюшке. Корчевать еще эту плесень, не перекорчевать.
Впрочем, в Македонию, или, как ее называют турки, Западную Румелию, я сходил без этих побрякушек, в веселой компании таких же одетых в камуфляж русских офицеров-добровольцев. Нашей задачей была реконгсценировка местности перед грядущей войной, доставка болгарским партизанам-четникам партии русского оружия и боевого снаряжения, а также обучение их военному делу настоящим образом. Крестьяне, даже беря в руки оружие, остаются крестьянами, и для того, чтобы они на равных могли противостоять регулярным турецким войскам и наемным бандитам македономахов, требуется приложить некоторую толику труда. Главное, что они храбры и мотивированны, а также прекрасно знают местность, на которой сражаются.
Значительно хуже дело обстоит с дисциплиной и подчинением единому командованию. В то время как так называемые «правые» борются за присоединение Македонии к территории Болгарии, «левые» являются сторонниками широкой автономии в границах Турции. А вот последнее есть невероятная интеллигентская дурь, потому что в любой момент туркам может попасть под хвост вожжа, и, несмотря на все международные гарантии и ранее данные обещания, они в очередной раз начнут геноцидить всех неверных. Для них это единственный способ решать все межэтнические противоречия. Поэтому мы оказываем помощь исключительно «правым», как и болгарское военное министерство, возглавляемое генерал-майором Георги Вазовым. Мы доставляем в Варну оружие, снаряжение и офицеров-добровольцев, а болгарские товарищи, сидящие на связи с македонскими партизанами, переправляют их туда, где в этом есть насущная необходимость.
Кстати, я специально проверял, в нашем прошлом в это время на должности военного министра находился совсем другой человек, ярый русофоб генерал Данаил Николаев, активно вычищавший из армии всех пророссийских офицеров. А тут нет, он по-прежнему адъютант князя Фердинанда – и это есть наилучшая гарантия того, что в нужный момент армия поддержит демарш гражданских политиков. При этом русофобская позиция генерала Николаева кажется крайне странной. В свое время, когда турки резали болгар как баранов, Россия предоставила его семье убежище на своей территории. Там, в Болграде, на территории нынешней Одесской области, этот деятель родился, закончил гимназию с обучением на болгарском языке, потом учился в Одесском юнкерском пехотном училище, после чего дослужился в русской армии до чина штабс-капитана. Перед началом войны за освобождение Болгарии в том же чине перешел в болгарские ополченческие дружины, зародыш будущей болгарской армии, храбро воевал, за бои на Шипке удостоен ордена Святого Георгия 4-й степени.
И никакой благодарности Россия от этого персонажа так и не дождалась. Перейдя в болгарскую армию, он стал демонстрировать свою проевропейскую ориентацию. После попытки военного переворота 1887 года, осуществленной пророссийскими офицерами, приказал расформировать участвовавшие в восстании части и сжечь их боевые знамена. Преследовал пророссийски настроенных офицеров, называя их «клятвопреступниками», в то время как сам ответил Российской империи презлейшим за предобрейшее… Кстати, одним из этих пророссийских офицеров и был Георги Вазов, талантливый военный инженер, проведший в вынужденной эмиграции десять лет, которые, однако, не прошли для него даром. Поступив в русскую армию в чине капитана, в Болгарию он вернулся уже подполковником, получив это звание за успешную службу, причем не на столичных паркетах, а в далекой Кушке.
Но вернемся к моим македонским приключениям. Кроме всего прочего, наши добровольцы, получившие специальную подготовку в учебных центрах морской пехоты, должны были оказать помощь болгарским товарищам в локализации и уничтожении нескольких крупных банд греческих македономахов, регулярно проникающих с греческой территории. Эти бандиты, расчищая место для будущей греческой экспансии, осуществляли террор любого негреческого населения в Македонии. Предупреждение греческому руководству, рекомендующее отозвать своих людей из Македонии, от министра Дурново поступило – и теперь «кто не спрятался, я не виноват». В одной из таких операций по истреблению бандитов я участвовал лично, предварительно побывав в разоренном бандитами болгарском селе. После этого от уничтожения банды у меня не осталось никаких чувств, кроме ощущения хорошо проделанной работы. Пара 82-мм минометов, федоровские реплики наших «Печенегов» и снайперские винтовки, составлявшие наше секретное оружие, не оставили македономахам ни малейшего шанса, несмотря на занятую ими неприступную, казалось бы, позицию. В основном свое дело сделали минометные мины, раздолбавшие укрепленную позицию, после чего снайперам осталось только устранить недоделки. Живым не ушел никто, как мы и обещали их правителям.
Но давайте вернемся к королевичу Георгию. Весьма интересный молодой человек, честный и импульсивный. Через этот характер первую половину жизни он претерпевал различные неприятности, вплоть до помещения в персональный дурдом. Зато вторая половина жизни королевича прошла в статусе личного друга югославского диктатора Иосифа Броз Тито, когда его не только не смели трогать, но даже косо смотреть в его сторону. И это в то время как остальные его родственники и коллеги были изгнаны из стран соцлагеря и до начала девяностых годов не смели даже и подумать о возвращении. Кстати, и немцы, оккупировавшие Югославию в сорок первом, тоже не тронули этого человека. И хотя именно они выпустили его из того персонального дурдома, куда его упек младший брат Александр, Георгий отказался сотрудничать с оккупационной администрацией и становиться марионеточным сербским королем. И опять ничего – немецкие оккупанты не обиделись и не закатали его в концлагерь, позволив жить жизнью частного лица, благодаря чему королевич Георгий в октябре 1944 года одним из первых смог встретить советские войска и соединения югославских партизан, прорвавшиеся в южные предместья Белграда.
Кстати, история в нашем прошлом с отрешением принца Георгия в 1909 году от должности наследника престола для меня крайне сомнительна. Якобы в припадке ярости принц Георгий забил ногами своего слугу за то, что тот прочитал его неотправленное письмо некоей даме. Посмотрев на этого мальчика вблизи, я сделал вывод, что у него просто не хватит здоровья зверски забить человека насмерть. Больше похоже, что это дело сильно пахнет провокацией некоего господина Димитриевича и его высокопоставленных приятелей, в числе которых был и начальник Белградской жандармерии. Дело могло быть в том, что предпочли иметь в будущих королях младшего королевича Александра, вступившего в их организацию, в то время как сам Георгий был с ними в контрах. Если эти люди своего прежнего короля с королевой нафаршировали свинцом и напластали саблями, то что им какой-то слуга?
Ну провинился человек, с кем не бывает; надавал ему Георгий пощечин, обозвал разными нехорошими словами и прогнал вон. А там, за дверями, слугу уже ждали профессионалы мордобойного дела из Белградской жандармерии и ну его топтать ногами. А потом избитому слуге, еще живому (умер-то он только через три дня в ужасных мучениях) объяснили, что если он проговорится, что избивал его не королевич Георгий, жандармы то же самое будет и с его семьей… А потом почтеннейшая публика в ужасе, королевич Георгий в смущении: он не понимает, как слуга мог скончаться от пары пощечин; газеты раздувают скандал, а власти сначала делают вид, что заметают мусор под ковер, а потом сдают опального королевича жаждущей мести общественности. Гадко, мерзко, жестоко и, в конце концов, подло, но что не сделаешь, чтобы в итоге к власти пришел нужный тебе кандидат в короли.
Кстати, с этим заговорщики во главе с Димитриевичем-Аписом в итоге просчитались. В шестнадцатом году именно по приказу королевича Александра, ставшего к тому времени принцем-регентом, фактически ИО короля, все они были схвачены, наскоро осуждены военно-полевым судом и тут же расстреляны. Случилось это после того, как их бывший протеже заподозрил, что станет следующей жертвой их заговора, после чего, на тот же сербский манер, принял меры по укреплению собственной безопасности. Нет опасных людей – и нет исходящей от них угрозы. Урок, так сказать, для всех тех, кто революционную целесообразность ставит выше норм морали и установлений закона. Ведь все эти правила придуманы не просто так, для чего-то удовольствия, а затем, чтобы человеческое общество не превращалось в стаю постоянно грызущихся гиен.
Ну да ладно, Бог с ними, капитаном Димитриевичем и его приятелями, этот вопрос мы тоже порешаем, только не так топорно, как это привыкли делать на Балканах. Сейчас мне больше интересен сидящий рядом со мной Георгий, и если мои первые впечатления подтвердятся, я буду рекомендовать, чтобы он так и остался наследным принцем, а в перспективе стал бы следующим сербским королем.
И вот в этот патетический момент (мы уже подъезжали к российскому представительству) королевич Георгий поворачивает ко мне голову и тихо так, на чистейшем русском языке, говорит:
– Господин Бесоев, скажите мне, как один честный человек другому честному человеку, зачем вам, русским, понадобилось вмешиваться в наши балканские междоусобицы? Ведь вы столько лет прекрасно демонстрировали свое безразличие к тому ужасу, который турки и австрийцы творят с местными народами, стравливая их между собой. И вот теперь вы вдруг вспомнили, что у вас есть младшие славянские братья, сербы и болгары, и бросились мирить нас между собой. Так почему вы взялись за это именно сейчас и на чьей стороне вы стоите на самом деле? Только ответьте честно, прошу вас. Ведь я вижу, что вы не просто подполковник и не просто флигель-адъютант, а нечто большее, чем можно было подумать на первый взгляд. Я же видел, как вы стояли и смотрели на нас – так, как смотрит взрослый на неразумных детей, даже на тех, кто по взрасту годится вам в отцы. От вас пахнет порохом и смертью, и при этом вы совсем не похожи на обычных русских офицеров. Мне кажется, что Вы стоите передо мной как ангел, раскрывший темные крылья над миром…
Осекшись после последней фразы, королевич Георгий замолчал, будто испугавшись собственных слов, а я даже и не знал, как на это реагировать. Каким-то непостижимым образом он почуял мою чуждость этому миру. А что, может же быть этот парень каким-нибудь прирожденным экстрасенсом – настоящим, а не как эти машущие руками мошенники; впрочем, может, он просто ткнул пальцем в небо – и попал в точку. Хотя последнее вряд ли. Он явно понял, что нечаянно вытянул сектор «ПРИЗ» – и теперь его от этого колбасит. Призы – в смысле, не у Якубовича на его «Поле чудес» а вообще – они тоже бывают разными, и далеко не все из них приятны. Но если мальчик хочет честности, он ее получит. Врать такому – это испортить отношения навсегда.
– Если честно, – сказал я, – то мы пришли для того, чтобы ничто уже не было прежним. Каждый должен получить свое. Сербии – земли, где люди говорят на сербском языке, болгарам – где на болгарском, а грекам – где на греческом. А если грек лезет к болгарам и говорит: «Тут жили мои предки, а потому тут моя земля», то мы этого не одобряем. Ибо когда берут чужое, начинаются склоки и вражда на вечные времена. Впрочем, идеальных случаев не бывает, иногда бывают исключения, но мы стараемся…
– А турки и австрийцы, – быстро спросил у меня Георгий, – у них тоже есть своя доля?
– Есть, – подтвердил я, – но только у нас не все пироги сладкие, есть и те, что горчат. Однажды они взяли чужое – и теперь будут наказаны. Впрочем, таких разговоров не ведут на ходу, тем более мы уже приехали. Если хочешь, мы еще раз встретимся сегодня вечером и подробно поговорим обо всем, что тебя заинтересует. Только, чур, никому об этом разговоре не рассказывать, потому что через это могут произойти весьма большие несчастья. Договорились?
– Договорились, господин Бесоев, – твердо ответил Георгий, – я все понимаю и никому не скажу о нашем разговоре, чай, не маленький. Или мне лучше звать вас Темным Ангелом?