― Ты выглядишь таким счастливым.

― Тогда почему ты плачешь?

― Потому что мой ребенок влюбился.

Я оглядываюсь, чтобы увидеть, кто наблюдает, поглаживая ее по голове.

― Господи, мам.

― Мама всегда знает такие вещи.

― Мама…

Она хмурится и разрывает объятия. Шмыгает носом.

― Позволь мне сказать то, что я должна сказать.

― Здесь? ― Сейчас? Боже.

Лорел и мой отец смотрят, неловко стоя рядом с машиной, не зная, что делать с собой, пока мы стоим у боковой панели. Папа натянуто улыбается.

― Ты слишком много работаешь. Я хочу, чтобы ты повеселился.

― Так и есть.

― Но на самом деле это не так. Ты прячешься в своей комнате и держишься особняком, и я знаю, что у тебя были трудные времена. ― Ее руки теребят пуговицы на моей рубашке. ― Но теперь у тебя есть Лорел, и я думаю… Она хороший друг.

Друг.

Мама косится на меня.

― Не смотри на меня так, ты знаешь, что я имею в виду.

Я понятия не имею, о каком взгляде она говорит, поэтому киваю, чтобы прекратить все это.

― Ладно. ― Окей. Что угодно.

― Тогда ладно, я думаю, нам пора. ― Целует меня в щеку. ― Приезжай домой на День Благодарения. Мы заплатим за бензин.