Слишком устал, чтобы тусоваться с ней? Вряд ли.

― Чем, например?

― Твоя мама упоминала, что на прошлой неделе у тебя был день рождения. Почему ты ничего не сказал?

― Я парень. Обычно нам плевать на наши дни рождения.

― Мне не плевать на твой день рождения, потому что мне не плевать на тебя. ― Она целует меня в кончик носа. ― Возможно, у меня найдется для тебя угощение.

Это возбуждает мой интерес.

― Ах вот как? Что за угощение?

— Не волнуйся, ничего такого. Просто небольшой подарок, потому что я не смогла отпраздновать с тобой твой настоящий день.

― Хорошо. ― Мы расстаемся, чтобы я мог открыть пассажирскую дверь. Она заскакивает внутрь. ― К тебе или ко мне?

― Ко мне, если ты не против? Лана уехала домой, а Донован проводит выходные с новым парнем, с которым встречается.

Ее сосед ― гей? Хм.

Как я мог этого не знать?

Когда мы возвращаемся к ее дому, и я паркуюсь у обочины, Лорел расстегивает ремни, изгибает свое фантастическое тело, наклоняется через центральную консоль для поцелуя, ее дыхание мятное от жвачки.

Мы целуемся добрых десять минут, языки перекатываются, руки блуждают, пока я не становлюсь болезненно твердым и готовым трахнуть Лорел на заднем сиденье моего джипа.

Хочу ее чертовски сильно.

Вместо этого она отстраняется, грудь тяжело вздымается. Глаза сверкают.

― Дай мне двадцать минут и возвращайся.

Дерьмо.

Со стоном поправляя неистовый стояк в спортивных штанах, я киваю, проводя одной из своих больших ладоней по волосам. Я прожил двадцать один год (в основном) без секса; могу подождать еще двадцать минут.

― Ага.