А еще лучше ― сними рубашку, брюки и все остальное, что на тебе надето, пока не разденешься полностью. Сэкономь нам время позже. Ха-ха.

Его ботинки стоят у двери, а острые карие глаза обшаривают комнату. Оглядывает наш бежевый секционный диван и группу фотографий соседей по комнате в рамке на стене над ним.

Странно, что он оказался в моем доме: огромный, гораздо больше Донована, с внушительной фигурой, широкими плечами и узкой талией.

Краем глаза я наблюдаю за ним, когда срезаю концы стеблей цветов, опускаю их под воду и ставлю в большую стеклянную банку.

Так красиво.

Присоединяюсь к нему в столовой, где он стоит, уставившись на торт, как маяк в темной комнате.

― Детка, здесь нет стульев.

Детка.

― Я знаю, знаю, ― суечусь я. ― Но подумала, что будет романтично сидеть сверху. Помнишь сцену из фильма «Шестнадцать свечей», где Джейк Райан наконец-то привел Саманту к себе домой? И тогда они, наконец…

Ну, на самом деле, они ничего не делают, потому что чертов фильм уходит в затемнение, прежде чем они доберутся до лучшей части, прежде чем герои начнут целоваться или перейдут к горячему, страстному, перепачканному кремом сексу.

Ээ…

А может, и нет.

Ретт сгибается в талии, бегло осматривая нижнюю сторону стола, прежде чем ладонями надавить на поверхность.

― Думаю, он нас выдержит.

Его медленные руки скользят по моим бедрам, когда он приближается сзади, поднимаясь по шелковой ткани моего платья. Обхватив меня за талию, Ретт поднимает меня и кладет на стол, как будто я легкая, как перышко.

В три шага он пересекает комнату. Снимает носки и бросает их на ковер. Садится на край стола скрестив ноги, поворачиваясь к центру.

Встряхивает волосами.

Торт пылает перед нами, свечи опущены на дюйм, устаревшая люстра над нами тускло светится.

― С Днем рождения, ― шепчу я. ― И поздравляю с сегодняшним днем. Я рада, что была там.

Наши глаза встречаются через стол.