Я нервно рассмеялся.

— Ну да, они есть, но только не в домах семидесятого года постройки. К тому времени убежища стали неактуальны.

Глаза Филдинга блеснули.

— Да что ты говоришь.

Дверь открылась, и на пороге появилась моя мать, одетая в праздничный красный свитер с оленем на груди и бубенцами, пришитыми на воротник. На мгновение и она, и я застыли с натужно счастливыми выражениями на лицах.

Мама долго разглядывала Филдинга.

— Здравствуй, я мама Мика, — вздохнула она. — Рада наконец-то встретиться с тобой лично, Филдинг. Добро пожаловать. — Она заключила его в теплые объятия и посмотрела через его плечо на меня. Взгляд был немного грустным, но спокойным.

Напряжение у меня внутри слегка ослабло. Возможно, и правда все будет в порядке.

Это была первая встреча моей семьи с Филдингом, но я рассказал им о нем еще год назад, на Рождественских каникулах. Наши отношения были такими свежими, что разлука оказалась болезненной. Я с треском провалил попытки скрыть все от родителей. По пять раз на дню ускользал в спальню, чтобы позвонить, ходил с «тупым видом», по словам сестры, и до кучи заявил, что последнюю неделю каникул собираюсь провести на Манхэттене.

— Ты встретил кого-то особенного, не так ли? — настойчиво поинтересовалась мама, загнав меня в угол на кухне. Она у нас еще тот дознаватель. Серьезно, просто Торквемада в юбке.

— Да-а-а… — уклончиво протянул я. — Но…

— Что но?

— Но… думаю, тебе это не понравится.

Мама прищурилась.

— Мик Колман, я давно жду, когда же ты попадешься на крючок. Если ты положил на девушку глаз, значит, она действительно достойна.

Как тут солгать? Ну, вообще-то я мог, но тогда обманул бы всех нас. Я глубоко вдохнул.

— Это не … не «она». Помнишь, я рассказывал тебе о своем соседе, Филдинге?

У нее отвисла челюсть.

***