Книги
Во всем виновата омела
Но при мысли о том, что здесь будет жить кто-то другой, что Филдинг не будет ужинать со мной, смотреть фильмы, выходить на пробежку с первыми лучами солнца, мою грудь простреливало тоской, оставляющую рваную, кровоточащую рану, которая, казалось, никогда больше не срастется. Я не мог представить, что Филдинг не будет блистать своим академическим остроумием, заставляя меня смеяться, или что кто-то другой будет видеть радость на его лице, когда он познает что-то новое. Я подумал и о том, что никогда больше не обниму его, не поцелую, никогда не почувствую Филдинга настойчивым, требовательным и нуждающимся во мне так сильно, что все его тело дрожит.
И черт возьми, это охрененно
— Хорошо, — сказал я вслух, с трудом сглотнув комок в горле. — Окей. Я сдаюсь. Сдаюсь.
Пришло время признать поражение, открыть карты и уступить.
Впервые в жизни я влюбился. Влюбился в парня. В Филдинга Монро.
Рождественская вечеринка на факультете физики считалась не самым отвязным событием в кампусе, поэтому перед входом не стояли вышибалы, проверяющие студенческие удостоверения. Тем не менее, пробираясь через толпу студентов и преподавателей, собравшихся в атриуме, я чувствовал себя самозванцем.
Открытое пространство в новом здании из стекла и стали возвышалось на четыре этажа, так что потолок был недосягаем. Но кто-то проявил изобретательность и протянул провода через помещение на расстоянии трех метров друг от друга. Провода были обмотаны рождественскими гирляндами, а в центре с каждого свисал шар омелы. Рождественские ели были расставлены вдоль панорамного окна, в котором задорно отражались огоньки. Зал был заставлен маленькими столиками, и вокруг каждого суетились люди, угощаясь разнообразными закусками.
Я надел свой лучший наряд — хорошо сидящие черные брюки, рубашку на пуговицах в тон и красный галстук. Ладони вспотели, когда мой взгляд упал на Филдинга, беседующего с профессором у столика с напитками. Я остановился, и мое сердце совершило нелепый пируэт.
Филдинг зачесал свои темные волосы назад и надел облегающую серебристую футболку и черные джинсы. На шее висела пластиковая светящаяся полоска, мерцающая зеленым и фиолетовым. Боже, он был таким милым. Самым привлекательным человеком на свете. Серьезно.
Эта мысль вызвала улыбку. В конце концов, какая разница?
Когда я двинулся к нему, Филдинг поднял голову и резко замолчал. Меня била нервная дрожь, но я все же подошел.
— Привет, — сказал Филдинг, не отрывая взгляда от моего лица.
— Привет. — Я попытался улыбнуться, но улыбка получилась немного неуверенной.
Профессор откашлялся.
— Поговорим позже, Филдинг, — сказал он. Тот даже не взглянул на него, и профессор побрел прочь.
— Я пришел, потому что скучал по тебе, — заставил я себя начать разговор. — Очень скучал. И все обдумал. Не хочу быть с тобой просто друзьями. — Я потянулся и взял Филдинга за руку. Он не отстранился.