— Здесь так, — рассудил Историк, — если болезнь не убила, добивает плохой врач. У нас врач нормальный, а простуду всегда лечили постельным режимом, контролем температуры и ингаляцией. Это крестьяне в нос чеснок закладывали и шли работать, мы будем лежать в комфорте, дуть чаи и потеть.
— Ты как хочешь, а хотя бы для себя аспиринчику заготовить нужно, — сказал Химик. — Ингридиенты грошовые: салициловая кислота, уксусный ангидрид, немного серной кислоты, воронка Бюхнера, пара колб и метилбензол.
— Объясним это уроками кулинарии для царевича? — осведомился Историк, — не царское это дело — готовка.
— Да я тоже подучился бы, навыков никаких, — сказал Химик, — в прошлом, мог убить плохо сваренной ножкой.
— Чёрный пояс по кулинарии? — удивился Историк, — но говяжьей ножкой можно убить только вегана, стукнув внезапно. Он умрет от двойного унижения.
— Неожиданный заход, — признал Химик, — а не найдется ли у вас минутки поговорить о дьяволе нашем — синтетических подсластителях? Пищевые добавки могут убить миллионы.
— Ах, вы, алчная секта — изумился Историк, — никаких минуток! Будет как в будущем: три группы добавок, одна для себя и две на экспорт.
В этих взаимных пикировках прошло время до приезда Карла Андреевича, который оказался вполне вменяемым Айболитом. Первым делом он справился о температуре, осмотрел Николая со стетоскопом и пошептался с камердинером и составил спиок полезных советов: вроде пресловутого чая с малиной, постельного режима и прочего, а в качестве первого средства применил новомодное изобретение французским фармацевта Жан-Поля Риголло. Горчичники. Ими налепили Николая словно рождественскую ёлку на праздник, досталось даже пяткам.
Распорядившись внимательно отслеживать температуру у Николая, он посоветовал при её повышении размешать порошок салициловой кислоты с молоком и напоить царевича. После он отбыл к Марии Фёдоровне, а утомленный суетой Николай заснул и уже не слышал криков обманутых дольщиков. Вернее, одного обманутого — Хоменко. И всего того, психоза что последовал после взлома квартиры дюжей охраной, ибо забитый щепками замок просто не способен был к функционированию.
8
Судя по секретным документам, оживший ближе к обеду, Хоменко выглядел словно пожилой человек, узнавший о повышении пенсионного возраста в стране, и подсчитавший, что пенсионный возраст наконец превышает среднюю продолжительность жизни. То есть плохо: бледно, с безумными глазами, постаревший, всклокоченный и мятый. Настолько качественный и быстрый уход из жизни предоставляют не все государства.
Секретные документы принесла, конечно, гвардия. В коротком перессказе ребят происшествие выглядело так. По словам очевидцев, на дежурстве Хоменко злоупотребил неизвестной настоечкой от выдающейся ключницы. После чего впал в блаженное забытье, которое продолжалось до обеда. Его подчиненные не смогли открыть квартиру Хоменко ключом, поэтому досыпал пристав в квартире письмоводителя Харитонова. Ближе к обеду Хоменко растолкали и, сгребя в охапку шинель, он вернулся к жилищу, где обнаружил забитый замок. Расссвирепев и заподозрив неладное, Хоменко в два счета отжал, принесенным ему подчиненными, ломиком дверь, после чего перед несчастным разверзлись врата ада.
— Он упал на пол, забился в падучей, — живописал Жорик злоключения пристава, — царапал ногтями пол и кричал.
— Квинтилий Вар, верни мне мои миллионы, — фыркнул Историк.
— Кричал какую-то чушь «конец уже близок» и «мы все умрем», — дополнил Володька.
— Обычный рабочий день за синих, — лениво пошутил Химик.
— А что это у тебя на пятке, Ники? — проявил любопытство Жорик.
Николай взглянул на высунутую из-под одеяла ногу, с остатком горчичника на ней.
— Это новый дресс-код для мучеников за науку, — ляпнул Николай и сразу перевел тему, — так что с Хоменко было дальше?
Жорик и Володька переглянулись.