Я поняла, что Дэна мне не переупрямить. Я и сама была не очень уверена в правильности идеи. Конечно, я могу снять личину, но одинокой девушке все равно будет непросто. А с Дэном… ох, Дэна лейтенант все равно запомнил. — Да, ты прав. Лейтенант все равно тебя узнает и будет пытать, пока не скажешь, куда я делась. — Ты права, нам нужно разделиться. Ты можешь загримироваться, я их уведу за собой. — Ну уж нет, я не отпущу тебя одного!

Мы улыбнулись. Как быстро мы поменялись местами!

Задумавшись, мы молча сидели на кроватях. В хорошей таверне мы сняли номер с двумя отдельными местами и своей уборной, куда я загоняла Дэна, когда мне нужно было переодеться. — На месте оставаться нельзя, — наконец проговорил Дэн. — Боюсь, что завтра к вечеру лейтенант будет тут. Станет гнать во весь опор, но постарается тебя найти. За ночь он перероет весь город и отыщет наши следы, после чего поедет вслед за обозом. Мы не сможем присоединиться к обозу незаметно. — Сможем, — ответила я, — если сделаем это не в городе. — Пешком мы далеко не уйдем. Он проверит тракты, которые ведут к горам, сам или пошлет людей. Не знаю, какие у него полномочия, но боюсь, в погоне за магтефактором он найдет сторонников. — Пойдем в сторону моря. К горам идет тракт на север и на северозапад. Дорога к морю забирает к югу. Вряд ли он решит, что мы двинулись назад. — Я грустно уронила голову на руки. — И мы пойдем назад… вглубь Леосса…

Не сдержавшись, я расплакалась. Наверно, зрелище рыдающей старухи должно быть противным, мерзким и неприятным. Но Дэн пересел ко мне, обнял за плечи и был рядом. Просто был рядом, и мне этого уже хватило, чтоб успокоиться.

— Вот что, — сказал парень, когда мои всхлипы утихли. — Договорись с любым обозом, который идет хоть куда-то в нужную сторону. Заметем следы. Обоз догонят через день-два, нас там не будет, их перетряхнут, поругаются, если повезет, подерутся, обыщут дорогу, а мы затаимся около города на неделю. А лучше пойдем к северу лесными тропами. — Не получится, — покачала я головой. — Я тропы около Стрежча месяцами выискивала. А здесь болота. Если не знать, куда идти, или будем кругами ходить, или зайдем в трясину. — Значит, найдем тех, кто знает. Есть же здесь охотники, грибники.

Я тряхнула головой. — Точно! С утра пойду на базар, поговорю с грибниками. Но, Дэн, я должна идти одна. Наша пара слишком приметная, лейтенанту не стоит знать, с кем мы говорили. А старушка — да мало ли тут старушек. Я оденусь иначе, и меня не запомнят.

Вечером я поговорила с несколькими возницами, стараясь выбирать время, когда вокруг вертелся кто-нибудь еще. Упоминала болезного внука, и что сама я травница из поселения. Утром мы с Дэром прошлись вдоль обоза, в нескольких повозках ближе к хвосту сказали, что поедем у "головы". Старясь не привлекать внимания, я вернулась в комнату и поддела под серую старушечью юбку голубую, в которой убегала из Леоссона больше года назад. Не зря я ее с собой захватила. Дэну сказала, что я так маскируюсь. И, конечно, едва отошла достаточно от таверны, как сняла личину вместе с юбкой, укрывшись в кустах в глухом закоулке.

Поболтав с торговками я быстро выяснила, что к северу отсюда меньше чем в двух днях есть село Заозерье, которое находится, вестимо, за озером. Дороги напрямую к нему нет, потому что севернее городка по лесам идет полоса болот. Кто знает тропки, тот легко пройдет. Кто не знает — пожалте в объезд, до Заозерья по дорогам четыре дня трястись. Только никому это не нужно, дальше от Заозерья только малоезженная дорога к горам. Идет она по болотистым лесам, петляя туда-сюда, а в горах приличному человеку делать нечего — так мне сказали торговки.

Я принялась вызнавать, кто ходит по лесам к северу отсюда. Тихая тетка с хитрыми глазами буравила меня взглядом и отказывалась разговаривать, пока не расскажу, зачем мне нужны тропки. Я вздохнула: — Бабушка моя когда-то была травницей. Сейчас уже на продажу варить зелья сил нет, но для себя собрать запасы хочет. Попросила меня проводника найти. Где-то в лесах есть то, что ей нужно, а что, не говорит. Она заплатит, ей бы только дорожки показать. — Не пройдете вы с бабкой там сами. Вести вас надо, а у меня времени нет. Разве что… хорошо заплатит бабка? — Хорошо. Сколько возьмете? — Не я возьму, золовку пошлю. Данья ее зовут. За ней должок, вот пусть сходит, а деньги пополам. Четыре серебра дадите? Торговаться не буду. Или столько, или ищи других.

Я прикинула. Конечно, у нас уже осталось не так много монет, и запасы подкупить нужно, но четыре серебра найдем. На всякий случай, чтоб торговка не думала, что мы богатые олухи, и нас можно пощипать, тяжело вздохнула: — Хорошо, четыре так четыре. Здоровье бабушки дороже. — Вечером приходите, пойдем вместе в селенье, познакомлю. Переночуете, а там двинетесь. — Нам бы пораньше выйти. Никак нельзя? — А торговать кто будет? Хотя… серебряный накинешь, накарябаю записку и расскажу, как до села дойти. Туда час всего.

Я снова тяжело вздохнула и кивнула. — Пишите про бабушку. Ее Малья зовут.

Торговка достала клочок бумаги и вывела кривыми буквами: "Паведи Малью па лесу. 2 сиребра даст", — и протянула мне руку. В обмен на три серебряных монеты, я получила записку и объяснения, как добраться до поселения. Я потратила еще четверть часа, чтоб купить немного еды, и побежала назад. Быстро сменив внешность за кучей мусора остаток пути я дошла степенно, хоть и очень торопилась.

Еще до полудня мы стучались в дом с белеными стенами и красным козырьком у крыльца. На стук выглянула миловидная девушка: — Вы к кому? — Мы к Данье. Есть она дома?

Девушка кивнула: — Я это. Чего вам?

Я протянула записку, а у самой нехорошо засосало в груди.

Амалия, успокойся! Тебя здесь нет, а Дэн — свободный парень. Вам никогда не быть вместе! Пусть посмотрит на девушку, а если не только посмотрит… Ты старая ведьма! Он тебя вообще не помнит, мало ли, с кем он в академии… Ну-ка, леди Перитиз, выправьте лицо как положено, улыбнитесь и постройте дружеские отношения с провожатой. У вас на хвосте сидит лейтенант, который мечтает упечь вас в подземелье, а Дэна убить. Амалия! Собралась!!!

— Зачем вам в лес? И это кто с вами? — Мне нужно пройти подальше к северу, лучше к самому Заозерью там травки соберу. Ты не беспокойся, мне только туда дорогу показать, а назад мы уже сами. А это, — я широко улыбнулась, — внучок мой, болел в детстве и почти не говорит. Только, — я перешла на шепотм, — ты ни гу-гу никому, что он со мной пошел. Сноха моя, его мать, разозлится и со свету меня сживет. А мне, старой, без него стремно.

Данья посмотрела на Дэна с неким странным интересом, а я едва успокоила бурю внутри, продолжая улыбаться. — Хорошо, свожу. Два серебряных вперед. — Вот спасибо, девонька, — я подала ей монеты. — Я как доведешь до северных лесов, так еще серебряный дам. Немного у меня денег, прямо скажу, последний будет, но для тебя не жалко.

Данья спрятала деньги в доме, обулась, собрала мешок, и уже через четверть часа мы пошли по тонкой тропке на север от деревни.

Уговорились, что до завтрашнего вечера Данья доведет нас до озера, а после завтра утром оставит нас и пойдет назад. — Вокруг озера трав разных видимо-невидимо. Селение на другой стороне. Озеро большое, на эту сторону не ходят. — Данья хихикнула. — Не расскажете им, если встретите? — Нет. А что не рассказывать? — Мы там их попугали немного, чтоб за грибами не совались. Заозерные теперь думают, что на этой стороне злой дух живет, — и девушка рассмеялась.