Почуяв, что пахнет жареным, мытарь вскочил, а его сын забрался на коня, кинув отцу второй повод. — А ну вернуть мне бумаги! Я в город поеду, скажу им, что вы тут бунтуете и платить отказываетесь. — Ворюга! Мошенник! Вяжи его!

Видно, у мытаря с сыном были договоренности на этот счет, потому что парень не стал ждать папашу, а стукнул пятками по боками, объехал толпу и умчался по дороге. — Щенка его упустили! — Ничего, папашка у нас остался.

Мытаря быстро скрутили, выдав пару пинков и вываляв в пыли. Он быстро растелял свой лоск и презрительность, осталась только злость. — Вам это так просто с рук не сойдет! — Это вам не сойдет, господин Маррак, — обратилась я к нему подсмотренным на бумагах именем. — Попытка мошенничества — серьезное дело. — Мы еще посмотрим, кто ты такая, тра-а-авница, — прошипел мытарь.

Я загнала страх внутрь — мне с официальными лицами никак связываться нельзя. У меня ни документов, ни надежных свидетелей, кто мог бы подтвердить мою личность. И куда поскакал мальчишка?

Мы пытались двинуться вдаль по дороге, но жители обступили нас и умоляли остаться на разбирательства, а может, сварить им отваров за стол и кров. Я же пыталась убедить их нас отпустить.

На площадь влетело четверо военных, за которыми, припав к гриве лошади, скакал сын мытаря. У меня все похолодело внутри, и я сделала быстрый шаг за спину Дэна — впереди всех на буланом коне возвышался тот самый лейтенант, который вел меня с другими шалпийками через горы.

Лейтенант оглядел селянское собрание и положил руку на жуткий атрефакт с трубкой за поясом. Странно, но в этот раз они не спешили вытаскивать страшные машинки. — Что происходит?! Кто староста?!

Осторожно выглядывая из-за спины Дэна я увидела, как староста вышел вперед: — Вот, значит, обманывать нас решили. Хорошо, добрые люди подмогли подсчитать по правде.

Лейтенант махнул рукой на бумаги, которые староста сжимал в кулаке, и тот поспешил их подать. Лейтенант хмурился, поглядывая то на мытаря, то на селян: — Поедем в город. И ты, мужик, поедешь, и этих заберем. Развязывайте его. — Как заберете, как развязывать, как поедем! Дело же ясное, мошенник он! За что меня в город! — возмущался староста. — Заткнись, мужик. Совсем страх потерял? Лучше сам шевелись, не то руки скрутим, и пешком пойдешь. — Он махнул солдатам: — помогите этим проходимцам.

Непонятно, кого он имел в виду, селян или мытаря с сыном, но едва солдаты спешились и двинулись к связанному чиновнику, как осмелевший староста закричал: — Хватай их!

Хоть село и небольшое, но две дюжины мужиков тут набралось, и лейтенанту с тремя солдатами против них было не устоять. Один, было, схватился за артефакт с трубкой, но с сожалением убрал руку. Мытарев мальчишка попытался развернуться и пустить лошадь галопом, но к нему подскочила старостиха и остановила коня на скаку.

Дэн тоже поучаствовал во всеобщем веселье, и я не заметила, как осталась без прикрытия. Оказавшись на земле, обмотанный веревкой лейтенант озирался бешеными глазами и вдруг остановил взгляд на мне: — Ах ты! Тут! Вы, хамы, шалпийскую шпионку прячете! Всех вздернем, всех! — Его голос сорвался на визг. — Кто тут шпионка? Ты, что ль, ведьма? — староста обескураженно смотрел на меня. — Да какая я ему шпионка? — Я заставила себя улыбнуться и получила удовольствие от вытянувшегося лица лейтенанта. Да, дружок, не стоит недооценивать противника. Ты не думал, что скромная шалпийская старушка знает леосский так, что от леоссцев-северян не отличить?

Я подбоченилась на сельский манер. — Этот… м… господин офицер как-то раз пришел ко мне за травками. К лекарю с такой болезнью показываться не хотел, — я подмигнула старосте, и селяне засмеялись. — А как вылечился, говорит, что мы ни о чем не договаривались, и вторую половину монет не отдал. Грозил, коль буду жаловаться, объявит меня шалпийской шпиёнкой. Ась? Так было? — Врет она! Кого вы слушаете! Она магтефактор, сбежала от нас в Леоссоне!

Селяне дружно грохнули хохотом. Они никак не могли представить, что магтефактор варит травки в захудалом селе вместо того, чтоб магичить в столице. Магтефакторы и среди шалпийских селян считались чем-то вроде высшей аристократии, а уж в бедном на магию Леоссе… Лейтенант понял, как сказочно звучат его объяснения, и замолчал, лишь пытался убить меня взглядом.

Подняв всю связанную команду пинками их повели в крепкий кирпичный сарай, откуда быстро вынесли весь скарб.

Мы со старостой сидели над кружками взвара на ступеньках у его дома. — Что ж делать теперь, что ж делать… — Для начала съездить в город и выяснить там, что к чему, и сколько с вашего поселения ожидается. Лучше к приказчику какому, заплатите ему три серебряных, а потом уже в магистрат. Приказчик им лучше объяснит. — Дело говоришь, ведьма. — Откликнулся староста и снова замолчал.

Я отметила, что одну из трех ступеней недавно починили. Хоть домик у старосты небольшой и довольно старый, но сложен из добротного кирпича. И так во всем поселении — бедненько, но чистенько. Дома ничем не украшены, стены голые, но без прорех, без провалов в крышах. У тех, кто тяжело работает круглый год на скудной земле, нет ни сил, ни времени на украшения.

В некоторых поселениях, которые мы проходили, зажиточные селяне хвастались достатком, покрывая дома красками, даже бревенчатые, но не здесь. Другие поселения были бедными и запущенными, с прохудившимися крышами и болтающимися ставнями, с заборами, которые подпирали палками, но выравнивать не брались. А здесь народ жил работящий, старательный, рукой на все не махнули. Жаль их было.

— Неужто всегда так скудно жили? — Какой там… — протянул староста. — При прадеде моем, когда магия еще не повывелась, звали сюда чаровиков, они делали землю рыхлее, будто изнутри песок вылезал, и все росло. — Он вздохнул. — Кирпич еще при моем деде обжигали, но теперь леса меньше стало, дров не напастись. Раньше к нам иногда маги заезжали и магичили, чтоб печь жар давала от одного бревна как от четырех, но нынче маги не про нас. Уголь бы привозить, но тоже — где ж столько серебра взять. Если купить угля хоть на месяц-другой, а там уж с проданного бы купили новый. Но нету у нас лишних золотых.

Я встала со ступеней: — Покажи печь.