Ра Мон вылил склянку кровь в стакан и, кажется, сам перестал дышать.

— И что дальше? — Риа в нетерпении подалась вперед, но несколько мгновений ничего не происходило. Кровь просто растворилась, оставив жидкость прозрачной. — Подходит? Или нет? Ра Мон, скажи хоть что-нибудь!

— Терпение не твоя сильная сторона, Ри. Смотри внимательно, если противоядие станет голубым — не подходит, если алым, как лепестки арании, — Тони спасен.

Халиф накрыл стакан какой-то пластиной и с силой тряхнул. Тони попытался податься вперед, чтобы разглядеть цвет, но тело не слушалось. Морские дьяволы, да он даже прошипеть ничего не мог, язык уже не слушался. А с кровати подняться — это нереально. Моргнул и погрузился во тьму, открыл глаза — снова темнота. Зрение пропало.

Прислушался к ощущениям — сердце еще билось. Совсем слабо, через раз, но билось. Значит, жив.

Он хотел закричать: “Ну что там? Что?”. Хотел вскочить и сам все увидеть, но уже не мог. Только услышал, как сдавленно всхлипнула Риа.

Значит, не ошибся. Надежды нет.

Сердце пропустило еще пару ударов и замерло, будто размышляло биться дальше или уже можно остановиться. Внезапно губ коснулось что-то холодное.

— Пей! Ты можешь, Тони! Глотай эту дрянь и быстро! — Ра Мон заливал ему в рот что-то похожее на густой фруктовый кисель, которым в детстве его пичкала няня — якобы для здоровья полезно.

— Он не глотает? Уже не может? — обеспокоенный голос сестры.

— Ничего, зальем. Только попробуй сдохнуть, мы еще с тобой коронацию отпразднуем, понял?!

Тони сквозь спутанные мысли заметил, что впервые на его памяти Ра Мон так напряжен и зол. Обычно он больше напоминал снисходительного сытого кота, но никак не матроса его шхуны в пьяном угаре. Если бы Тони мог говорить, то с удовольствием подколол бы учителя, но язык все еще не слушался, а сознание уплывало в темноту, из которой на него смотрела испуганная Аннет Ван Дайк.

Аннет

В комнате было прохладно, только теплый луч грел кончик носа и щеку. За окном заливисто пели птицы. Я довольно потянулась сквозь сон. Так прекрасно выспалась, несмотря на ужасный сон: только подумайте, попала в Халифат.

Глубоко вдохнула. В нос ударил сильный запах специй. Стоп. Это не сон, я в Халифате! Рывком села и с удивлением уставилась на завтрак, который кто-то заботливо оставил на тумбочке у кровати. Так вот откуда аромат.

На меня разом обрушилось все, что случилось накануне вечером. Это не сон. Риа усыпила меня, а Тони, возможно, уже мертв. Кое-как расправив традиционный костюм, в котором и спала, я рванула к дверям. Но не успела коснуться ручки, как в комнате послышался знакомый до боли треск.

Обернулась. Магический портал открылся между трюмо и смятой постелью, и в комнату с неизменной усмешкой на губах вошел Декстер Шайн Блинд.

За время нашей разлуки он стал шире в плечах, отрастил волосы, а его темные глаза, кажется, стали чуть светлее. Незнакомый кожаный доспех — на Континенте предпочитают сталь — сидел на нем как вторая кожа. Декс двигался в нем так, словно уже сроднился с этой странной штукой.

— Доброе утро, дорогая невеста. Не желаешь поговорить?

Поговорить? Я смотрела на некогда любимую улыбку и начинала закипать. Поговорить пришел? Где он был эти семь лет? Где пропадал последние месяцы, не отвечая на мои письма. Где он был, когда стражники Халифата лапали меня в темницах и били кнутом? Где?! Поговорить он пришел! Я ему сейчас поговорю!