В военной сфере Соединенные Штаты, как казалось Советам, напрягали свои мускулы. Помимо рекордного военного бюджета, США досрочно развернули ракеты Pershing II, провели первое противоспутниковое испытание против объекта в космосе (13 сентября) и запустили программу производства бинарного химического оружия (включая преувеличенные заявления о советской программе химического оружия). Более того, одно американское военное движение, в частности, было расценено в Советском Союзе как намеренная провокация. Линкор USS Iowa совершил крейсерский поход в Балтийское море - беспрецедентный случай появления американского капитального военного корабля (вооруженного крылатыми ракетами большой дальности) в этом северном европейском море. Хотя это, несомненно, допустимо, Советы расценили эти действия как попытку оказать на них давление перед саммитом, выставив напоказ американскую военную мощь на своем заднем дворе. Тем не менее, в начале ноября было достигнуто соглашение о переносе ежегодных военно-морских переговоров по предотвращению инцидентов на море, которые были сорваны в июне из-за чрезмерной реакции министра Уайнбергера на инцидент с "Николсоном". Теперь они были назначены на середину ноября, накануне встречи на высшем уровне.
Были проведены первые испытания новых факсимильных передач по "горячей линии".
Как отмечалось ранее, между двумя странами произошла целая серия дел о шпионаже, в частности, эффектная перевербовка Виталия Юрченко накануне визита Шульца в Москву. Однако это не повлияло на политические отношения между двумя сторонами.
24 октября в своем обращении к Генеральной Ассамблее ООН Рейган объединил призыв к американо-советскому диалогу и разоружению с новой приверженностью "Доктрине Рейгана". Он призвал к новым вооружениям ограничениям, при этом вновь обвинив Советский Союз в нарушении прошлых договоренностей.
Шульц встретился с Шеварднадзе 25 октября в рамках подготовки к его визиту в Москву и предоставил проект коммюнике саммита. Этот проект был разработан офицерами Госдепартамента и согласован с сотрудниками КНШ Белого дома, но Вайнбергер и его помощники в министерстве обороны все еще не знали об этом проекте. Когда они узнали об этом через несколько дней, Вайнбергер возражал так настойчиво, что Рейган решил, что, возможно, будет лучше обойтись без какого-либо коммюнике, и поэтому призвал Шульца.
Когда Шульц прибыл в Москву, "Известия" напечатали текст интервью четырех ведущих советских журналистов с президентом Рейганом, состоявшегося несколькими днями ранее. Высказывания президента были опубликованы, несмотря на резкую критику Советского Союза; они сопровождались опровержениями журналистов.10. Появление в советских СМИ откровенных и критических американских взглядов, прежде всего президента, в определенной степени стало еще одним признаком новой "открытости" горбачевского руководства и его готовности аргументировать свои позиции, а не просто отстаивать их, утаивая информацию, по которой их можно было бы судить. (Аналогично, 9 ноября речь Рейгана, обращенная к советскому народу, хотя и не транслировалась по советскому радио или телевидению и не получила огласки, не была заглушена). Советские комментарии к интервью Рейгана "Известиям", хотя и повторяли опровержения его позиции, но в то же время вносили позитивную ноту: "В то же время было бы неправильно не отметить хорошие вещи, сказанные президентом, о том, что, несмотря на различия в наших системах, мы должны жить в мире, что в ядерной войне не может быть победителя, и что необходимо вести широкий диалог между СССР и США. Мы ценим эти слова, потому что предполагаем, что они свидетельствуют об эволюции взглядов".
Встречи Шульца с Шеварднадзе, казалось, прошли гладко, но без каких-либо подвижек с обеих сторон. Шульц также был принят Горбачевым 5 ноября, и эта встреча была необычайно аргументированной. После четырнадцатичасовых встреч с двумя лидерами Шульц признал при отъезде, что им не удалось существенно уменьшить разногласия.
На самом деле, переговоры показали, насколько далеки друг от друга были обе стороны, не только в позициях, но даже в понимании друг друга. Шульц был ошеломлен искаженным акцентом Горбачева на "военно-промышленном комплексе", доминирующем в американской политике. Советские лидеры, в свою очередь, не видели явной заинтересованности США в достижении реального соглашения по вопросу стратегических вооружений, но видели, что Соединенные Штаты сосредоточены на вопросах, которые они считали второстепенными или даже несущественными, таких как советская практика в области прав человека и двустороннее соглашение по культуре. Шеварднадзе, что неудивительно, оспорил новое "широкое" толкование Договора по ПРО. Горбачев предложил быстрое сокращение 200-300 МБР с каждой стороны в качестве публичного знака серьезных намерений в сокращении вооружений, но это предложение не было подхвачено. Шульц, конечно, не имел полномочий согласиться на такое предложение, но и не был заинтересован в его изучении.
Мы не знаем, был ли Горбачев готов быть более откровенным, если бы Соединенные Штаты выступили с новыми предложениями. С американской стороны, Шульц был уполномочен Рейганом поднять вопрос о возможности крупномасштабного ($3,5 млрд.) совместного проекта по исследованию энергии термоядерного синтеза, если переговоры пройдут успешно. Эта идея была разработана между Белым домом и Министерством энергетики, а также Министерством обороны. омимо Министерства обороны (решительное возражение Уайнбергера было правильно предвидено). Но Шульц не стал поднимать эту идею, как и Рейган позже на саммите.
Как уже отмечалось, Шульцу даже пришлось отказаться от предложенного им ранее проекта коммюнике, оставив открытым не только вопрос о том, будет ли совместное согласованное заявление, но и вопрос о том, хотят ли его Соединенные Штаты. Советы, без сомнения, расценили это как тактическое давление, не зная, что оно проистекает из внутренних разногласий в американской администрации и предпочтения Рейгана отложить эти разногласия в сторону, а не решать их.
В результате московского визита Шульца ожидания достижения соглашения в Женеве были снижены обеими сторонами. Тем не менее, обе стороны продолжали готовиться к встрече на высшем уровне с надеждой, хотя и с некоторым трепетом.
Женевский саммит
По мере приближения женевского саммита и Рейган, и Горбачев старались подготовиться к первой для каждого из них встрече на высшем уровне сверхдержав.
Президент Рейган и его сотрудники начали беспрецедентную подготовку к встрече. Белый дом организовал три группы для подготовки к Женеве: политическую группу под председательством советника по национальной безопасности Макфарлейна и руководителя аппарата Ригана, межведомственную группу по советским делам под руководством Джека Ф. Мэтлока-младшего, старшего советника СНБ по советским и европейским делам, и группу по публичной дипломатии под председательством заместителя Макфарлейна (и вскоре его преемника) вице-адмирала Джона М. Пойндекстера и заместителя Ригана Денниса Томаса. Было подготовлено около двадцати пяти базовых документов с изложением советской истории, политики и т.п.no Сам Рейган беседовал с бывшими президентами Никсоном и Фордом, с бывшими советниками по национальной безопасности Збигневом Бжезинским и Брентом Скоукрофтом, и в дополнение к брифингам с экспертами Госдепартамента и ЦРУ по советским вопросам, он также встречался с несколькими неправительственными специалистами по советским вопросам.