В 1937 году он открыл частную практику сразу по двум специальностям — неврология и психиатрия, а также вернулся к исследовательской деятельности, что позволило ему в скором времени опубликовать несколько статей. Уже через год появилась работа, которая фактически стала манифестом логотерапии — «К духовной проблематике психотерапии». В ней Франкл постулирует идею, что назрела необходимость формирования «высокой психологии» в дополнение к «глубинной психологии» фрейдистского и адлерианского толков. Это новое направление должно быть ориентировано на духовную сферу человека, решать задачу поиска смысла жизни.
С точки зрения философского основания нового подхода, который Франкл также называл экзистенциальным анализом, ведущей ценностью является ответственность. При помощи психолога человек должен самостоятельно осознать, «перед кем или чем он чувствует себя ответственным — например, собственной совестью или Богом, и за что он чувстует себя ответственным, то есть каким ценностям он готов служить, в каком направлении усматривает смысл своей жизни и через решение каких задач их достигает»[209]. Пациент должен понять, что не он должен вопрошать жизнь о смысле, а ему самому следует отвечать на ее вопросы (вызовы), обретая в этом непрерывном процессе личный смысл.
Всё, что делает и чего не делает человек, — уникальные события в уникальной судьбе, которая никогда больше не повторится. Из подобной единичности бытия человека, по мнению Виктора Франкла, автоматически проистекает осознание ответственности перед своим, ни с чем не сравнимым предназначением, возникает ощущение определенной миссии, какого бы содержания она ни была, выполнение которой невозможно возложить на другого.
В конце статьи психолог, отвечая на вопрос, кому показана психотерапия в форме экзистенциального анализа, называет несколько групп лиц — духовно неустойчивых «пациентов-интеллектуалов», больных, которым такой подход придаст быстрый терапевтический эффект в отношении невротических симптомов, людей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации из-за социальных потрясений, и инвалидов. «Таким людям необходимо в первую очередь указать на тот факт, что жизнь человека, сознающего свою ответственность, далеко не всегда сводится к творческому воплощению ценностей или к самовыражению в переживании впечатлений (искусство, наслаждение природой), но что существует и последняя категория ценностных возможностей, которые мы могли бы упрощенно назвать „установочные ценности“… <…> здесь речь идет о том, как человек воспринимает судьбу — если в данном случае действительно уместно говорить о судьбе, позволяет ли он ей себя низвергнуть либо находит силы устоять перед ней и сохраняет за собой последнюю возможность воплотить собственные ценности (смелость, мужество, достоинство). Нам нужен человек, который, например, после ампутации ноги смог серьезно спросить себя: на самом ли деле смысл жизни заключается в том, чтобы как можно лучше ходить, или же он верит, что человеческая жизнь настолько бедна ценностными возможностями, что потеря конечности может сделать всю жизнь бессмысленной?»[210]
В работе 1939 года «Философия и психотерапия: к обоснованию экзистенциального анализа» Виктор Франкл дополнил свои рассуждения идеей, что психотерапия не просто должна подводить человека к осознанию наличия у него ответственности, но помогать ему переживать именно его личную ответственность перед кем-либо или чем-либо. В результате у человека складывается представление о собственном предназначении, которое помогает ему справиться с неврозом, преодолеть жизненные трудности, принять смерть близкого.
Уже в начале своей врачебной практики Франкл применял не только психотерапию, но и активно использовал развивающиеся возможности фармакологии. Он даже написал по этому поводу статью «О медикаментозной поддержке психотерапии при неврозах» (1939), в которой отмечал возможности лекарственных препаратов и в то же время предостерег от того, чтобы видеть в них панацею. Франкл стал одним из пионеров в изучении транквилизаторов[211].
Однако уже в 1938 году политическая ситуация в стране в корне изменилась. В результате аншлюса[212] Австрия была включена в состав Третьего рейха. В стране был установлен нацистский режим, что сразу же отразилось на жизни австрийских евреев. Ни о какой частной практике теперь не могло быть и речи. Франклу было запрещено лечить «арийских» пациентов. Он решил эмигрировать в США, но, не получив визы, был вынужден остаться в Австрии и искать пути спасения себя и близких. В 1940 году он получил предложение возглавить неврологическое отделение в еврейском госпитале Ротшильда и не раздумывая согласился, так как эта должность давала ему возможность не только зарабатывать, но и защищала, хотя бы временно, от депортации в концлагерь.
В госпитале Франкл начал осваивать абсолютно новую для себя область медицины — нейрохирургию. До этого момента он никогда не проводил и, более того, даже не видел, кроме примеров в учебниках, как проводятся трепанации черепа. Теперь же в его руках оказывались люди, совершившие суицид и находившиеся в состоянии предсмертной агонии. От этих пациентов, как от безнадежных, отказывались все остальные врачи клиники. Пытаясь хоть немного продлить их жизнь, Франкл вводил им внутривенно различные стимуляторы, в том числе и пресловутый амфитамин первитин[213], который так любило «арийское» население Третьего рейха. Если же и это не помогало, он проводил операции по вскрытию черепной коробки и введению лекарства непосредственно в один из желудочков мозга. После чего пациенты без дыхания и пульса оставались живы еще несколько дней[214]. Фактически Франкл проводил медицинские эксперименты. И нацистское руководство больницы поддерживало их, разрешив психологу опубликовать результаты в одном из научных журналов за границей. Нацисты надеялись, что эти опыты будут служить на благо Третьего рейха. Как отмечают некоторые биографы Франкла, психиатр с помощью этих операций мог обеспечивать собственное выживание во время нацистской оккупации[215].
Во время работы в больнице Ротшильда перед Виктором Франклом возникла еще одна этическая проблема — имеет ли он право оставлять жить тех, кто осознанно выбрал суицид как путь избавления от продолжающихся страданий. Франкл отвечал на этот вопрос следующим образом: «Уважая решение человека, вознамерившегося покончить с собой, я требую, однако, уважения и к моим принципам, а они гласят: спасать, пока я могу. Лишь один раз изменил я этому принципу. Престарелые супруги решили вместе уйти из жизни. Их доставили к нам в больницу. Жена была уже мертва, муж умирал. Меня спросили, пущу ли я и в этот раз в ход крайние меры, чтобы оживить его. Я не смог, ибо спросил себя: неужели я готов взять на себя такую ответственность, вернуть этого человека к жизни лишь затем, чтобы он мог присутствовать на похоронах жены?
Такой же подход я считаю правильным по отношению к неизлечимо больным людям, которым жить осталось недолго, а страдания их велики. Разумеется, и эти страдания — еще один шанс, последняя возможность для человека реализоваться. Следует с величайшей деликатностью указать больному на эту принципиальную возможность, но требовать такого подвига в пограничной ситуации можно лишь от одного человека — от себя самого»[216].
В октябре 1939 года Адольф Гитлер подписал распоряжение о переходе евгенической программы «Т4»[217] по стерилизации людей с психическими расстройствами, наследственными заболеваниями и умственно отсталых, к новой стадии — эвтаназии. В шести специальных центрах, несколько из которых располагались в Австрии[218], началось уничтожение «неполноценных», с точки зрения нацистских представлений о «здоровом обществе», людей. В ходе этой программы впервые были использованы газовые камеры. Немецкие врачи, среди которых было много известных психиатров во главе с рейхсляйтером Виктором Браком и личным врачом Гитлера Карлом Брандтом, к августу 1941 года подписали смертные приговоры семидесяти тысячам ни в чем не повинных людей. Только под давлением немецкой общественности программа была свернута и перенесена в концентрационные лагеря, подальше от глаз посторонних.
Франкл в своих мемуарах описывал, как один из его бывших руководителей, глава университетской психиатрической клиники Отто Петцль, кандидат в члены НСДАП, помог некоторым психически больным пациентам-евреям избежать эвтаназии. Он передавал больных Франклу, подделывавшему их медицинские справки, исправляя смертоносные диагнозы, констатировавшие психические расстройства, на безопасные, и потом отправлял в дом престарелых, где мог их лечить.
В конце 1941 года Франкл наконец-то дождался разрешения эмигрировать в США. Но он не сделал этого, оставшись в Вене. В своих воспоминаниях, которые были написаны уже в преклонном возрасте, он отмечал, что не эмигрировал якобы из-за нежелания оставить родителей, понимая, что их ждала участь быть депортированными в концентрационный лагерь, которую он хотел с ними разделить. В этих мемуарах в нем говорила боль от потери родителей, и он не желал признаться себе, что остался в Вене из-за девушки Тилли Гроссер. Виктор не мог покинуть ее, так как влюбился. Отношения между молодыми людьми начались задолго до этих событий. У Виктора был роман с лучшей подругой Тилли, которую он потом бросил. Тилли же решила отомстить ему за подругу — влюбить в себя и после расстаться. Но Франкл разгадал ее желание и объявил девушке об этом. Он умел производить впечатление. И уже через несколько дней после отказа в получении американской визы Виктор и Тилли узаконили свои отношения. По словам Франкла, это был один из последних разрешенных нацистами браков еврейской пары в Вене. В их дальнейшей совместной судьбе было много трагедий — решение об аборте с целью спасти Тилли от отправки в концлагерь, последующее заключение и ее гибель в лагере, но взаимная любовь позволяла им выносить тяготы жизни, такой, какой она у них была.
Спустя некоторое время после свадьбы больница Ротшильда была закрыта, и Франкл вместе с семьей потерял возможность избежать депортации. В ожидании скорой неминуемой отправки на восток он стал писать книгу, в которой впервые обобщил свои мысли о логотерапии. Франкл понимал, что в любой момент может погибнуть, и желал оставить после себя хотя бы что-то значимое. 25 сентября 1942 года Виктор Франкл вместе с родителями и женой были депортированы в гетто Терезиенштадт. Понятно, что он был вынужден оставить все ценные вещи дома (например, переписку с Фрейдом). Лишь рукопись книги он успел зашить в подкладку пальто, надеясь, что спасет ее. К сожалению, в Аушвице при смене гражданской одежды на робу узника он потерял свое детище, как тогда ему казалось, навсегда.
Терезиенштадт, куда была депортирована семья Франкл, был основан в 1780 году и получил название в честь императрицы Марии Терезии. В крепостной тюрьме с 1914 по 1918 год содержался Гаврила Принцип — тот самый, который совершил успешное покушение на эрцгерцога Франца Фердинанда, что стало поводом для начала Первой мировой войны. После того как нацисты оккупировали Чехословакию, на территории городка была создана тюрьма, получившая название «маленькая крепость». Первые узники оказались там уже 14 июня 1940 года, то есть через четыре дня после оккупации. В ноябре 1941 года нацисты создали гетто в так называемой «большой крепости» — еще одной части Терезиенштадта. И начиная с 1942 года в него были депортированы десятки тысяч евреев из Чехословакии, Германии, Австрии, Голландии, Венгрии, Дании. Общее количество прошедших через гетто евреев составило не менее 140 тысяч человек. Из них лишь около 17 тысяч пережили войну, более 30 тысяч человек умерли в самом Терезиенштадте от голода, болезней и нацистского террора, остальные погибли в концлагерях, куда их депортировали нацисты в рамках «окончательного решения еврейского вопроса», в основном в Аушвице.
Терезиенштадт использовался нацистами не только как транзитный пункт для отправки евреев на восток, но и для утилитарных, а также пропагандистских целей. Утилитаризм заключался в использовании труда узников гетто. Они занимались добычей слюды, шитьем униформы для вермахта, сортировкой одежды, конфискованной у еврейского населения. Пропагандистские цели состояли в том, что нацисты объявили Терезиенштадт «образцовым гетто», пытаясь создать ложную картину о том, как хорошо в нем живется евреям. Самым известным случаем использования гетто в целях пропаганды стало прибытие комиссии Красного Креста 23 июня 1944 года. Нацисты пригласили представителей международной организации с целью развеять «слухи» о своих преступлениях в лагерях и гетто. При подготовке к визиту комиссии для ликвидации перенаселенности гетто, а также для уничтожения больных и ослабевших узников нацисты организовали массовую депортацию в Аушвиц. Гостей провели в гетто по специальному маршруту, показывая обновленные и заново выкрашенные дома, квартиры, где евреи жили якобы лишь по несколько человек в отдельной комнате.
Желая использовать свой пропагандистский успех и даже превзойти его, нацисты решили снять фильм, в котором должна была демонстрироваться «прекрасная» жизнь в гетто. Его режиссером стал узник Курт Геррон, снимавшийся когда-то с самой Марлен Дитрих. После окончания съемок все принимавшие в нем участие «актеры»-заключенные были депортированы в Аушвиц и уничтожены. Сам фильм до конца так и не был смонтирован и не получил широкого распространения.
Обратной стороной пропагандистской нацистской медали стало то, что в Терезиенштадт направлялись в первую очередь евреи, представлявшие интеллектуальную элиту своих стран. В гетто были собраны выдающиеся писатели, художники, врачи, поэты, музыканты, которым нацисты разрешали заниматься творчеством, а значит, узники получали хотя бы какую-то минимальную возможность облегчить свое выживание и отсрочить уничтожение.
Общее количество культурных мероприятий в Терезиенштадте могло достигать нескольких десятков в неделю. В гетто было создано несколько оркестров, оперная и драматическая труппы. Пожалуй, самой популярной постановкой, представленной в гетто, стала детская опера «Брундибар» (в переводе с чешского «Шмель»). Она демонстрировалась более пятидесяти раз, в том числе и перед той самой комиссией Красного Креста. В гетто существовала библиотека, насчитывавшая десятки тысяч томов, а профессиональные художники в своих картинах отражали повседневную жизнь заключенных.
В Терезиенштадте нелегально действовали школы, функционировали подпольные молодежные организации, где узники вели воспитательную и просветительскую работу. Среди образовательных учреждений выделялся так называемый университет, в котором для всех желающих проводились лекции на самые разные темы. В июле 1943 года Виктор Франкл прочитал там лекции «Нарушения сна», «Душа и тело», «Медицинское попечение о душе», «Психология альпинизма», «Как сохранить здоровое самообладание?», «Экзистенциальные проблемы в психотерапии» и др. Многие из них содержали практические советы по оказанию психологической помощи узникам в критических условиях.