– Просто потное дрожащее бревно! – я пытаюсь найти в этой ситуации и моей парализующей фобии что-то смешное. Уверен, что она нападет через секунду.
– Ой, а я ведь только что выкурил сигарету! – поспешно говорю я, пугаясь от мысли, что незнакомый запах может спровоцировать жестокое нападение.
– Ничего страшного, – улыбается Дэйв.
– Еще я ел морковный торт. У меня, наверно, осталось несколько крошек на руке.
– А-а, морковный торт.
Что? Что не так с морковным тортом?
– Известно, что это приводит их в ярость.
Я знаю, что он шутит, но ведь это может быть правдой. Но прямо сейчас мне совсем не до смеха. Я чувствую ее вес, ее силу, ее волосики. Ее ноги мягко касаются меня, я не могу оторвать взгляд от ее огромного, похожего на пузырь живота и не думать, что он такой от скопившегося в нем яда. Яда, который в мгновение растворит мои руки или парализует меня, чтобы она могла меня съесть позже, когда ей вздумается. Мне это не нравится. Мне это совершенно не нравится.
Наконец ей наскучило меня пугать, и она медленно и целеустремленно уходит с моих рук на стол. Я отдергиваю руки так быстро, как только осмеливаюсь, чтобы ее не напугать, и с облегчением выдыхаю.
Дэйв проводит подобные сеансы, чтобы помочь людям справиться с фобией. Прости, Дэйв. В этот раз не сработало. Я тороплюсь выйти из шлюза на прекрасный, чистый, свежий воздух, где нет пауков, и все еще беспокоюсь, не могла ли какая-то тварь забраться мне в одежду. Я так счастлив уйти от этого чудовища! Я ничуть не изменился. Просто рад, что все кончилось. Ох, Майк, ублюдок, это было нехорошо с твоей стороны.
По возвращению в фургон «Джуси» Дрю кидает в меня плюшевым пауком, которого купил в сувенирной лавке. Я с визгом подскакиваю и отшвыриваю его от себя. Не смешно. Вообще не смешно. Хотя я понимаю, что еще пару часов назад отнесся бы к этому намного спокойней. Я все еще дрожу после «сеанса». Все еще чувствую вес тарантула на руке. Не так сразу, Дрю. Не так сразу.
Я думал, что с пауками покончено, но нет. В настоящее время я курю сигарету за сигаретой возле гей-бара в центре Веллингтона, готовясь к пятиминутному стендап-выступлению. Моя тема – пауки.
Мне сказали, что я буду делать это, около часа назад. И за это время я должен был получить неоценимый совет от настоящего комика. К сожалению, автобус вышеупомянутого комика опоздал, так что все скомкалось. У нас было целых двадцать минут, чтобы спланировать мой «номер».
Это задание мне не понравилось сразу, как я его получил, и оно мне не нравится сейчас. Конечно, я умею быть забавным, но я не комик. Я могу пошутить в ситуации «вопрос – ответ», но выступать в Comedy club и пытаться рассмешить людей заранее подготовленными шутками – это совсем другое. Не говоря уже о том, что большинство комиков готовят номер не за двадцать минут. Единственная цель, которая может быть у такого задания, – выставить меня полным придурком. Идиотом. Меня ожидает унизительное падение. Какой в этом смысл?
Пауки. Но они не смешные. Что мне вообще сказать? Это будет ужасно. Опоздавший юморист Александр Спэрроу[22] (прекрасная фамилия) сделал все что мог. Но серьезно, что можно сделать за двадцать минут? Он был очень оживлен, преисполнен оптимизма и предложил мне для начала высмеять мое имя.
– Привет, я – Ройд. Не Рой. Ройд как андроид. Изобрази робота.
Не смешно.
– Ройд как стеройд. Покажи мускулы.
Не смешно.
– А не Рой как геморрой. Почеши задницу.