Ты надо мной смеешься
Я стою у входа в зоопарк Веллингтона. Я даже не знал, что в Веллингтоне есть зоопарк и, разумеется, никогда здесь не был. Я только что вслепую подписал кучу каких-то документов. Читать их не стал, потому что не хочу даже догадываться, что мне придется делать, пока не начну. Так что, подозреваю, я только что лишил себя права подать на них в суд, когда меня растерзает лев или забьет до смерти доминантный самец гориллы. Не сомневаюсь, что мне опять предстоит что-то опасное, что поставит под угрозу мою жизнь. Эх, ну что поделаешь.
Через некоторое время нас ведут по зоопарку. Мы проходим в ворота и идем по дорожке, предназначенной только для персонала. Я так и знал! Нет сомнений, это проход либо в загон для тигров, либо в медвежью яму. Я буду кормить огромного голодного хищника голыми руками. Даже не сомневаюсь. Меня впускают в здание с бетонными стенами, чтобы я «переоделся». Это я случайно услышал, как кто-то сказал. Значит, мне все-таки дадут защитный жилет от когтей, а может быть, кольчугу, я ведь не представляю, какая защита нужна для выполнения этого задания.
Мне вручают плюшевый ростовой костюм милого пингвина.
Да, да. Вы не ослышались! Я сказал «плюшевый ростовой костюм милого пингвина». Есть тело. Голова. И я должен его надеть! Да уж, не такого я ждал. Вряд ли это хорошая защита от когтей и зубов, так что, вероятно, кормежка хищника отменяется. Я залезаю в этот уютный наряд и стараюсь не думать о том, как по-идиотски выгляжу. Мы идем через весь зоопарк. Я ковыляю по тропинке и тихонько хихикаю, вспоминая, как Клифф и Лэрри рассказывали мне о съезде, на котором они побывали в Америке, под названием Dragon Con[21].
«Там у них фурри», – сказал тогда Клифф.
«Какие еще, блин, фурри?»
Я и подумать не мог, что есть люди, которые наряжаются животными и (вероятно) участвуют в огромных оргиях, но он описал все именно так.
И вот теперь я фурри.
Мои взрослые опасения не сбылись, я здесь всего лишь, чтобы развлекать детей. Не для того, чтобы принять участие в вакханалии фетишистов. И, что еще важнее, никаких острых когтей и слюнявых челюстей в поле моего зрения. Только очаровательные малыши. По правде говоря, это очень весело. Меня не видно, я спрятан под большой мягкой мордочкой пингвина, а дети прелестны. Развлекаюсь с ними около часа – и довольно. Какое прекрасное, веселое задание! Спасибо, Майк. Это было легко.
Мы уходим из зоопарка. Я опять в своей обычной одежде и чувствую приятный покой, несмотря на моросящий дождик. Служительница зоопарка, видимо, решила вернуться к выходу кружным путем, так что у меня есть возможность увидеть по дороге каких-то животных. О, смотрите, валлаби! И красная панда! Какие милые лемуры. О-о-ой, сурикаты! Забавные. Паукообразные обезьяны. Ужасное название.
Мы сворачиваем на боковую дорожку; непонятно, зачем идти в обход? И… подождите-ка, у Дрю на плече камера. Странно. Это недобрый знак, что должно произойти что-то еще. Меня все-таки отдадут на съедение львам? Мы все остановились перед восьмиугольным зданием. Понятия не имею, что там, но… О… Я только сейчас заметил фреску на стенах.
Огромные. Гребаные. Пауки.
Я даже не берусь описать охвативший меня внезапно ужас. Я точно знаю, что сейчас будет. Ну, неточно, конечно, но там наверняка будут восемь ног, а я думаю, все уже поняли, что именно эти существа – моя самая нелюбимая вещь в мире.
Буквально на прошлой неделе в Уэльсе (через минуту я вернусь в Новую Зеландию) я обнаружил огромного паука в своей спальне, перед тем, как лечь, спать. Я здесь каждую ночь проверяю пауков. У меня в каждой комнате заготовлены пинтовый стакан и картонка, чтобы изловить любого паука, с которым я столкнусь. Убивать я их не стану, но они точно не останутся в доме. Так вот, он был там, сидел вверх ногами на потолке спальни. У меня довольно высокие потолки, так что я не смог как следует дотянуться до него, и каким-то образом он упал или запрыгнул за комод. Я выдвинул все ящики и поломал их, когда вышвыривал из спальни в поисках этого паука. Знаете что, я лучше без ящиков в спальне обойдусь. Никакой мебели, если она укрывает пауков! Я выкинул все. Паука так и не нашел. Так вот, я спал в другой комнате. Не в первый раз и точно не в последний.
Короче говоря, я трясусь от страха. Я нервно ерзаю перед камерой, предлагаю Дрю протереть мокрый от дождя объектив, готов пуститься в бегство. Я правда хочу убежать! Последняя вещь на свете, которую я хочу сделать, это зайти в эту дверь. Через этот шлюз. Да, шлюз! Единственная возможная причина сооружать в подобном здании такой вход – сделать невозможной даже мысль, что что-то может ОТТУДА сбежать СЮДА. Они так чудовищны и ужасны, волосаты, ядовиты… Да что я ТАМ вообще забыл? Ну кто ТУДА в здравом уме пойдет? Мой нарастающий страх подсказывает мне, что они там свободно ползают, плетут паутину и ждут, когда неосторожные путешественники рискнут забраться в их логово. И как только я войду, они все прыгнут мне на лицо и укусят меня.
Конечно, они не на свободе. И не прыгают. Я неловко ковыляю из шлюза в это помещение. Пауки (всего несколько штук, как я понимаю) все сидят по маленьким ящикам, но я не испытываю должного облегчения. Я знаю, что в любом случае придется подойти близко к каждому. Дэйв, служащий, занимающийся пауками, подводит меня к столу и стулу около пересекающей комнату витрины. На ней в стеклянном террариуме сидит огромный тарантул. ОГРОМНЫЙ. Размером с блюдце. Просто сидит на стеклянной поверхности, нарушая закон гравитации, как они это обычно делают.
– Он кусается?
– Редко.
Редко. Значит, кусается. Может укусить. Укусит. Я стану тем единственным человеком, кого он укусил. Дэйв открывает дверцу террариума, где он притаился, чтобы на меня наброситься.