– Возле ворот. Она в машине, с детьми, – ответил Цветан.

– Ладно, бери, только не потеряй.

Выписка перекочевала к владельцу. Зорька подошел к Веронике, которая все еще не могла обрести дар речи после приступа возмущения, положил морду на колени и завилял хвостом. Тиша обрадовался, ухватил его за уши и попытался засунуть в урну. Ватрушка сидела ни жива, ни мертва, и было понятно, почему – Мохито кипел такой неприкрытой злостью, что всем, кроме Светозара, хотелось спрятаться. Ну и Зорька еще на это внимания не обращал – вертелся волчком, позволял Тише себя дергать, кидался врачу под ноги. В общем, вел себя как дружелюбная, но невоспитанная дворняга.

Цветана сдали жене на руки возле ворот. На малютку не посмотрели – та спала в колыбели на заднем сиденье машины, Нелли запретила беспокоить. Стоян и Тиша поздоровались как взрослые – солидно пожали друг другу руки. Потом погнались за Зорькой, но не поймали – зря Вероника плохо подумала о врачах, с подвижностью у волка было все в порядке.

Гвидоновы подчиненные забрались в машины и уехали на рыбалку. Цветан подхватил Стояна, запихнул его в детское кресло рядом с колыбелью, открыл переднюю дверь Нелли, сам сел за руль и был таков. Светозар посмотрел на Мохито и велел:

– Садись ко мне. Нечего ребенка стеснять.

Вероника впустила Зорьку на переднее сиденье, пристегнула ремнем, удостоверилась, что Ватрушка с Тишей разместились и пристегнулись, и поехала вслед за Светозаром, гадая, какая муха укусила Мохито. Зорька мог что-то знать, но как из него выудить эту важную информацию? Ни сказать, ни написать не способен.

В части Мохито продолжил демонстрировать дурной нрав. Прошел к себе наверх и так хлопнул дверью, что известка в подъезде осыпалась. Ватрушка побледнела и втянула голову в плечи – похоже, не сомневалась, что гнев гролара направлен именно на нее. Зорька надул щеки, громко сказал: «Пуф-ф», намекая, что знает причину, и она не стоит выеденного яйца. Вероника ему поверила и даже не стала ругать за представление на больничной дорожке – бестолочь выпрашивал внимание на своих условиях, наверняка не верил в переживания, которые не видел. На первый раз можно простить. А дальше или поверит и перестанет выкаблучиваться, или так получит под зад, что Светозаров пинок нежной лаской покажется.

В кухне Зорька добрался до выпечки, захрустел медовым кексом – Ватрушка с утра расстаралась, испекла два противня. Тиша зашел в спальню, самостоятельно разделся, сказал: «Да!», превратился и лег спать в кресле, свернувшись уютным кремовым клубочком.

– Дело не в тебе, – сказала Вероника Ватрушке. – Что-то случилось в госпитале, поэтому он и бесится.

Ватрушка замотала головой и спрятала лицо в ладонях.

– Давай Зорьку спросим! Сказать не может, но кивнет.

Зорька тут же закивал, вылизал упавшие на пол крошки и стащил еще один кекс.

– Нет, – глухо ответила Ватрушка. – Не хочу ничего знать. С самого начала так было. Он злился, когда меня видел. Потом сделал над собой усилие – из-за детей. Йонаша брал, при нем он вообще как клюква в шоколаде, да и Тишу старается не пугать. А пока был в госпитале – отвык. Сейчас вспомнит, возьмет себя в руки… и так до следующей загвоздки. Зря я здесь осталась. Надо что-то подыскивать. Поработаю пару месяцев, чтобы запись в трудовой книжке осталась, подкоплю денег и куда-нибудь перееду.

Услышав, что Ватрушка не собирается рвать когти прямо сейчас, Вероника облегченно вздохнула. За два месяца многое может перемениться. А пока нужно пережить неделю, дождаться превращения Зорьки и узнать, что же там такое случилось с Мохито.

К вечеру атмосфера изрядно накалилась. Мохито сходил к Светозару и – судя по зверскому выражению лица – получил втык. Как на грех, Ватрушка выбрала именно этот момент, чтобы спросить, не придет ли в ближайшее время Йонаш. Потому что у нее в планах торт, но планы такие неопределенные, что изготовление можно сдвинуть на пару дней. Мохито процедил сквозь зубы, что Йонаш на море – Шольт получил отпуск и увез все семейство плескаться в соленой водичке – и повторно хлопнул своей дверью, добавляя пару кусков побелки к уже имеющейся кучке.

Вероника поспешила в квартиру, обняла трясущуюся Ватрушкаа, зашептала:

– Не расстраивайся ты. Ясно, что ему какая-то вожжа под хвост попала. Отойдет. Опомнится. Приползет прощения просить. Придется побыть твердой, не кормить его ватрушками и кексами, пока как следует не раскается. Пусть отрабатывает. Он же для тебя ничего не сделал. Подумаешь, жирафа какого-то купил! У тебя своя черепаха есть. Гораздо лучше.

– Сделал, – пробормотала Ватрушка. – Он Светозара просил, и мои документы забрал.

– Ты об этом знаешь?