В этот момент Луциус выразительно вздернул бровь, глядя на него в упор, и на его пальцах затлели зловещего вида багрово-черные чары. Видимо, он и впрямь потерял всяческое терпение.

– Подумаешь, – пробурчал Альтас, мгновенно растеряв свой любовный пыл. – Я просто очень переживал за Доминику!

И громко шмыгнул носом, всем своим видом демонстрируя покорность перед превосходящими силами противника.

А я тем временем медленно и с нескрываемым изумлением изучала комнату.

Где мы? Судя по всему – в номере какой-то гостиницы, если судить по непритязательной и донельзя безликой обстановке. Кровать, на которой, собственно, я и лежала, стол с письменными принадлежностями около окна, рядом два кресла, в одном из них расположился Элмер с бокалом вина в руке. Пожалуй, и все.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Луциус, присаживаясь рядом.

Взял меня за запястье, как будто пытаясь проверить пульс, и мою кожу пощекотало какое-то заклинание, по всей видимости – сканирующее.

– Шарахнуло при переносе тебя сильно, – продолжил Луциус. – Я торопился, поэтому не успел настроить портал как следует. Чудо, что нас вообще не разметало по разным планетам. И что мы преодолели этот путь в целости и сохранности. А то в самом худшем случае кого-то из нас могло и располовинить.

Я поежилась, воочию представив столь страшную картину. Опять обвела комнатку взглядом и с удивлением спросила:

– А где Вашарий?

Луциус помрачнел и убрал руку.

– Господин Дахкаш предпочел остаться в королевском дворце, – проговорил сухо, глядя куда-то поверх моей головы.

– То есть, ты не сумел его вытащить? – Я встревоженно охнула, вспомнив, в какое пекло обернулся кабинет Тициона перед нашим побегом.

Боюсь, Вашарий в этом случае вряд ли выжил.

Неожиданно на глаза навернулись слезы от осознания этого факта. Не могу сказать, что мне нравился господин Дахкаш. За наше недолгое знакомство он показал себя как очень жесткий и бескомпромиссный человек. Но подлым или жестоким я его назвать не могла.

К тому же, что скрывать очевидное, мне всю жизнь нравились романтические истории. Нет никаких сомнений в том, что Вашарий очень любит свою жену, Киоту. Очень обидно и несправедливо, если теперь ей придется оплакивать безвременно погибшего супруга.

– Я более чем уверен, что Вашарий все еще жив, – поторопился успокоить меня Луциус. Покачал головой и недовольно добавил: – Но это меня сильно тревожит. Честное слово, было бы лучше, если бы он умер.

– Почему? – спросила я. – Он ведь помог тебе в схватке с Тиционом. Получается, теперь вы на одной стороне.

Луциус как-то странно хмыкнул и встал. Заложив за спину руки, неторопливо прошелся по комнате и остановился около окна. Повинуясь легкому движению его руки, тяжелые темно-синие бархатные гардины медленно разошлись в сторону.

Я тут же слетела с кровати. Подскочила к нему, хорошенько зажмурилась и потрясла головой, пытаясь прогнать наваждение. Затем опять осторожно посмотрела на картину, которая предстала моим глазам.