Дор вошел в Яблочный зал и сел на привычное место. Он обвел взглядом пустой стол. На местах барона Траффорда и леди Мальвины его взгляд задержался чуть дольше. Семерки верных больше не существует. Все, к чему он привык с того момента, как оказался во дворце на службе короля, кануло в прошлое. Слуга принес ему обед – горячее жаркое с подливкой. Он посмотрел на аппетитное блюдо и засомневался, что сможет проглотить хоть кусок. Слуга наполнил бокал вином, и герцог с жадностью его осушил. В коридоре послышались шаги, и в зал вошел Бальтазар. Выглядел он неважно, как после хорошей трепки, и Дор заметил, что он хромает.

– Ты выглядишь побежденным.

– Такие комплименты только разжигают мое желание побеждать, – хмуро ответил Бальтазар и сел за стол. Взял из вазы яблоко и вгрызся в него зубами. – Решил, что делать с принцессой Диленой?

– Думаю, решение тут очевидно, – сказал Дор, ковыряя мясо. – Она должна будет покинуть двор.

– Ты говорил с ней? Как она объяснилась?

– Еще нет, – ответил Дор и разозлился на себя за то, что упускает время. – Ты мне так и не сказал, кто вез письмо принцессы.

– Штефан.

– Что?

– Я понимаю, он твой секретарь, правая рука и ты ему доверяешь. Но посмотри на него под другим углом. Чего он хочет? К чему стремится? Смерть Грега… Она ведь очень странная, не находишь? Он был славным парнем, добрым и честным, я уважал его. Возможно, он узнал что-то, о чем не смог смолчать, и это стало причиной его гибели. А вот Штефан… Он таких чувств не вызывает. Вы слишком близки, чтобы ты мог это видеть, – сказал Бальтазар, внимательно наблюдая за Дором.

– Ты что-то знаешь об этом? О том, как погиб Грег?

– Ненамного больше, чем ты. Но я в курсе последних событий. Поэтому хочу дать тебе совет: полагайся только на себя и своих врагов, если не хочешь быть преданным. Кстати, я так понял, ты дал добро на отношения Кордии и Мариана? Она теперь живет в его покоях, и, когда я шел сюда, видел, как они целовались в карете. Хотя не могу поклясться, что только целовались… Я не вглядывался.

– Мариан может сам принимать решение, с кем ему целоваться, – огрызнулся Дор. Слова Бальтазара задели его за живое. День и так не задался, а представив себе Кордию в объятиях Мариана, ему стало совсем тошно. – Я не его отец, чтобы раздавать благословения.

– Но Кордия твоя собственность. Ты купил ее, – напомнил Бальтазар. – И, насколько я помню, ты не любишь делиться. По крайней мере, с лошадьми у тебя именно так. Или ведьма для тебя значит меньше, чем лошадь?

– Ты правильно заметил, Кордия моя собственность. – Дор сделал упор на слове «моя» и улыбнулся. – Так что я с этим разберусь сам. А ты сплетничай поменьше, а то за скучающую старушку принимать будут. Не пойдет на пользу репутации.

Бальтазар откинул голову назад и расхохотался. Чтобы скрыть свое раздражение, Дор принялся за жаркое. А образ целующихся Мариана и Кордии так и остался стоять у него перед глазами.

Перед разговором с принцессой Диленой Дор долго собирался с духом. Умылся, почистил зубы и даже написал небольшую речь на бумаге, которую тут же порвал в клочки, даже не дав чернилам высохнуть. Одно его неверное действие – и скандал, который может закончиться войной, гарантирован. Но притворяться, что он ничего не знает, он тоже не мог. Это было еще хуже, чем новая война. Из подданных короля Аталаксии делают идиотов, да и его величество не блещет умом, раз позволяет такому происходить.

Дор поправил маску и направился к двери, когда в нее постучали. Распахнув ее, он увидел генерала Клавеля.

– Чародей Сабола по вашему приказу арестован и доставлен в Узкую башню, – доложил он.

Узкая башня была построена специально для сильных чародеев и ведьм. Там стояли особые защитные заклинания, не дающие им возможности применять магические чары, и там они становились обычными людьми.

– Сопротивлялся? – заметив на лбу генерала засохшие капли крови, спросил Дор.