– Мариан не даст графине уйти, – сказал Дор, не особо веря своим словам. – Вы проиграли, барон.

– Вы даже не знаете, что я задумал, а уже говорите о проигрыше? – рассмеялся Траффорд. – Скоропалительные выводы никогда не приводят к истине.

– Вы хотели сказать, приводят очень редко.

Дору хотелось молиться, чтобы Мариан вернулся как можно скорее. Он не спускал глаз с барона, ожидая от него любой подлости. Да, он не мог к нему приблизиться, не рискуя жизнью, но его меч вполне мог пробить ему грудную клетку. Именно туда сейчас было нацелено его острие, но Дор снова увернулся.

– Раз уж вы настроены так решительно… – оказавшись на безопасном расстоянии, начал Дор. – Может, расскажете, что вас связывает с графиней Локк? Или вам удобнее называть ее Матушкой Дрю?

– Рени смелая женщина, отваживавшаяся бросить вызов тому, что уже не служит хорошему, – сказал барон, и Дор уловил в его голосе восхищение. – И я готов защищать ее, пока бьется мое сердце.

– Поэтому вы дали свой кинжал, чтобы Кордия убила Мариана? Не слишком ли глупо со стороны такого стратега, как вы?

Барон рассмеялся и расправил плечи.

– Вы сами себе ответили, Дор. Я стратег, я никогда ничего не делаю просто так. Ведь вы сейчас здесь. Вы попались.

– Мятеж – ваших рук дело? – двинувшись к барону, спросил Дор. – Вы хотели, прикрывшись им, занять трон?

– Интересно, но чересчур хлопотно для пожилого человека.

– Вы убили Дамьяна? Это была месть? Ведь он так жестоко обошелся с вашей семьей за то, что ваш племянник убил его сводного брата на дуэли?

– Я очень долго искал в себе силы простить этого сопливого мальчишку, который так кичился своей короной. И который оказался еще более гнилым, чем его отец. Оставить его на троне было преступлением. А позволить ему родить наследников и продолжить род проклятых королей – бесчеловечно. Да, я желал ему смерти и был готов вогнать кинжал ему в сердце, но его кровь не на моих руках, к сожалению. Так же, как и вы, я не знаю, где он и жив ли еще.

– Вы лжете.

– Я не обязан быть честным с вами. С вами, глупым мальчишкой, который слеп и, не думая, следует установке отца. Которому безразлична судьба своих людей и даже своей любимой женщины. Как решил король, так и будет. Вы трус, Дор. Вместо того чтобы взять ответственность на себя, вы изображаете саму справедливость и честь, сваливая все на других. Я никогда не смогу уважать вас. Впрочем, вам все равно, я думаю. Людям, которые не умеют бороться, чихать на чье-то мнение.

– Вы смолчали, когда Дамьян приказал казнить вашу жену, когда отправил на войну вашего сына, который там погиб. Ваш племянник… Он клялся, что не имеет отношения к убийству, там было много спорных моментов, и я склонен думать, что его подставили. Но вы защитили его? Вы не вступились ни за кого из своей семьи и после всех своих ошибок судите меня? – сказал Дор, чувствуя, как в нем закипает ярость.

– Я дал себе такое право, – ответил барон и сделал выпад. – А теперь защищайтесь, если хотите получить шанс.

Перспектива драки на мечах со стариком не особо радовала Дора. Он знал, что намного сильнее и ловчее, чем барон. И что согласие биться с ним равносильно убийству, а он не хотел проливать кровь этого человека. Закон должен был решить, насколько тот виновен. Но барон резко атаковал его. Не давая возможности отступить. Герцог отбил его удар, и тишину разорвал лязг стали. Однако увидев, как уверена была рука барона и что он даже не запыхался, Дор подумал, что, пожалуй, поторопился с выводами.

– Графиня Локк преступница, – сказал Дор, когда их мечи снова скрестились. – И что бы она ни задумала, я найду способ ее остановить.

– Попробуйте, – улыбнулся барон.