– Надеюсь, она не пыталась…

– Нет, и мне хочется верить, что она на нашей стороне, – сказал Мариан.

Дор вытащил кинжал из ножен и стал внимательно осматривать.

– Почему ты упомянул барона?

– Посмотри надпись на клинке. Этот кинжал пожаловал барону прежний король за участие в войне с касталийцами. Символично, не правда ли?

– Кинжал можно украсть, – с недоверием покачал головой Дор. – Это не означает, что барон принимает участие в заговоре.

– Конечно, – с усмешкой ответил Мариан. – Только у него был мотив ненавидеть Дамьяна и желать ему смерти. Поэтому самое лучшее, что можно сделать, – это нанести ему визит и поговорить лично.

– Спросить, не терял ли он наградной кинжал.

– Возможно, он подарил его Матушке Дрю.

– Я послал Бернарда разобраться, кто напал на Грега и Штефана. Наверняка кто-то что-то видел и может дать зацепку, – вздохнув, сказал Дор.

– Как думаешь, зачем Грег написал в записке, что графиня Локк и Матушка Дрю – одно лицо? Какой мотив у него был сделать это?

Дор пожал плечами и снова стал рассматривать клинок.

– Опасался за свою жизнь? Но хотел, чтобы мы все-таки узнали правду?

– Когда я сказал Кордии, что она едет со мной во дворец, та сбежала. Спустилась на простыне через окно и побежала через лес. Она говорит, что слышала там разговор мужчины и женщины, которые планировали убийство, – медленно проговорил Дор и глухо сглотнул. Мариан заметил, как тяжело даются ему слова. – Это было между моим замком и местом, где живет Альба… В ночь исчезновения Дамьяна загадочная женщина говорила с ней. И этот странный вызов во дворец наталкивает меня на мысль…

– Что Альба причастна к заговору?

– Дамьян дурно обошелся с ней. Впрочем, как и я. Мы были помолвлены, и я должен был как-то отстоять, защитить ее. Так что у нее есть все основания желать нам всего самого наихудшего.

– Желать можно что угодно, а вот возможность действовать…

– Если мы найдем графиню Локк, многое прояснится. Думаю, слуги ее опознают, – с надеждой проговорил Дор. – Я собираюсь навестить Альбу и ее мужа и хочу попросить тебя сопровождать меня во время этого визита.

– Только сперва пришли мне Грету и что-нибудь поесть, – устало сказал Мариан, прижимаясь затылком к стене.

Целительская сила Греты и плотный ужин привели Мариана в чувство. Он еще ощущал остатки чужой магии в теле, но уже не был ею отравленным. Не обнаружив в покоях Кордии, он немного расстроился, но не стал посылать на ее поиски. Переодевшись и умывшись, заглянул к себе в лабораторию. Для предсказания с той стороны было еще рано, но шар возможностей в любое время мог быть готов к разговору. Мариан бросил щепотку травы в огонь и услышал глухое потрескивание. Его обволок дым, и он устремил взгляд в центр шара. Там по-прежнему шел снег, на фоне которого чернело одинокое дерево. Видимо, пока он не поймет этого видения, ничего другого ему не покажут. Но что это значит? Он стал приглядываться к дереву, ища в нем что-то особенное. И чем сильнее он вглядывался, тем ближе ему его показывали. Он видел мощные корни, опутавшие землю и торчащие из-под тонкого покрова снега. Огромную крону, толстые ветки которой были похожи на рукоять кочерги. Он всматривался сквозь ветки, пытаясь найти еще какую-нибудь подсказку, и вдруг заметил верхушку башни. Она была едва различима, и поначалу он решил, что ему показалось. Но потом контуры стали четче, правда всего на одно мгновение, но ему этого хватило, чтобы запомнить, как она выглядит. Порывшись в памяти, он не смог понять, видел он ее когда-нибудь или нет. Схватив лист бумаги и карандаш, быстро сделал набросок увиденного и, сунув лист в карман, вышел из лаборатории.