45. «Звезда Киллорглина»

…И дверь открылась с тихим щелчком. Как по волшебству.

Я с трудом выволокла из машины свое измученное тело. Размяла затекшие конечности, перевела дух. Захлопнула дверь. Снова запереть ее я не могла. Мистер и миссис Могит подумают, что забыли щелкнуть замком, вот и все. В трюме пахло маслом и металлом. Я прокралась между машинами, боясь, что кто-нибудь заметит меня. Но вокруг не было ни души. Машины мягко покачивались в тусклом свете. Все это напоминало плавучую многоярусную парковку, куда никто не заезжал и откуда никто не выезжал, и автомобили выглядели брошенными и забытыми навсегда.

Я нашла дверь с табличкой-указателем: НА ВЕРХНИЕ ПАЛУБЫ и открыла ее. Перешагнула через высокий порог, который, казалось, служил только для того, чтобы бить по лодыжкам. За дверью находилась лестница. Я осторожно поднялась по ступенькам, все выше и выше.

И вот я уже шагала по широким салонам, мимо игральных автоматов, и в ушах стоял гул разговоров. Сквозь иллюминаторы пробивался дневной свет, но сквозь толстые стекла мало что можно было разглядеть. Люди спали в креслах или потягивали напитки из пластиковых стаканчиков. В углу я заметила мистера и миссис Могит. С нахмуренным лицом она читала журнал, а он так встряхивал газетой, словно пытался ее просушить. «Только послушай, что пишут, – сказала миссис Могит. – Уму непостижимо». Но продолжения я не услышала, потому что проплыла мимо них, поднялась по ступенькам и пошла по коридору, мимо иллюминаторов. Мне навстречу двигался мужчина, которого шатало так, будто корабль попал в шторм, но на самом деле он был попросту пьян. В стельку. Щеки красные, взгляд тусклый, и я знала, что внутри у него пустота, как и у меня, а может, и как у мамы с Дэнни.

Мне попался еще один зал игральных автоматов, безлюдный, если не считать одного маленького мальчишки. Я остановилась, наблюдая за ним. Он напомнил мне спящего мальчика в вагоне ночного поезда, ирландца с большой буквы «И», только у этого были рыжие волосы, и он ускользнул от своей мамы. Он дергал массивный джойстик, с трудом дотягиваясь до него. Когда приз не выскочил, он пнул ногой автомат, сморщившись от обиды.

– Эй, парень, – сказала я. – Не унывай. На, держи.

Я вспомнила про оставшиеся монеты Фила, спрятанные в кармане кофты, и протянула их мальчугану. Тот с прищуром посмотрел на меня, как на фрика.

Я улыбнулась.

– Бери. Мне они не нужны.

Он напоминал мне малышей из нашего приюта. Они не очень-то доверяли старшим. Мальчик медленно протянул руку и взял монеты. Ресницы у него были песочного цвета, а на носу веснушки. Когда он заговорил, я услышала такой сильный акцент, что завяли уши.

– Та хватайка. Отстой.

– Автомат?

– Ага. Жулит.

– Попробуй другой.

Он поплелся к соседнему. Я хотела посмотреть, как у него получится, но он обернулся и недобро зыркнул на меня, давая понять, что я мешаю ему сосредоточиться. Я отступила на шаг назад, подмигнула, сложила руки в молитвенном жесте, и он улыбнулся. Потом потянул рычаг, и струйка монет звонко скатилась вниз по желобу. Парнишка взвизгнул и закричал, как взбесившийся ослик.

– Класс, – сказала я.

– Хочешь порубиться? – предложил он, только это прозвучало как «пооробиться».

– Нет. Это твой выигрыш.