– Отпусти маму! – кричу я.

Мама извивается и брыкается. У нее в руке раскаленный утюг, и она опускает его на плечо Дэнни. Тот взвывает.

– Сам ты лгун, – кричит она.

– Сука. – Он вырывает у нее утюг и бьет ее по щеке. – Я сейчас тебе лицо прижгу, – говорит он. И подносит почти вплотную утюг к щеке.

Они оба замирают. Все что-то ищут.

– Пожалуйста, Дэнни. Остановись, – шепчет мама.

– Я это сделаю, Бридж, – шипит он. – Я превращу твою физиономию в растекшийся желток. Клянусь.

– Дэнни. Прошу тебя.

– Они в сапоге, Дэнни, – пищу я.

Но меня не существует. Он впивается в нее глазами, упираясь бедром ей в живот, как будто она из пластилина.

– Деньги в мамином сапоге, – кричу я.

Мягко, как будто поцелуем, он прикасается утюгом к ее волосам, и в комнате пахнет паленым.

– Послужит тебе уроком. – Он смеется, отступая назад. «Сладкие мечты сделаны из этого, сладкие мечты сделаны из этого…» – Шучу, Бридж.

Она поднимает прядь своих волос, и ее округленный рот напоминает букву «О». Дэнни возвращает ей утюг и проносится мимо меня в спальню. Слышно, как сапог швыряют в стену. Потом он возвращается в гостиную, и его лицо, как маска в музее, пустое и узкое, в обрамлении темных кудрей. Он машет рукой.

– Всем пока. – И уходит, не оборачиваясь.

Хлопает входная дверь.

– Дэнни-бой, – всхлипывает мама. – Вернись, Дэнни. Вернись.

Но он ушел, и я этому рада. Должно быть, он спустился по лестнице, потому что не слышно жужжания лифта.

Фигурка Дэнни падает вниз. Одним меньше, остаются двое. Мама и я.

– Мам?