Подкрадывался рассвет.

Море казалось неподвижным. Но вот постепенно стали оживать цвета. Розовые, зеленые, красные и оранжевые мячики запрыгали в воде. Я вернулась в Девон, и мы с Майко стояли в гавани и смотрели на море.

– Что это, Майко? – спросила я. – Такие штуки, как шары, плавающие в воде?

– Это буи, Холли.

– Бои? Как мальчишки?

– Нет. Буи. Б-У-И. К ним привязывают лодки.

Я нахмурилась.

– Почему же они не уплывают в море?

Майко засмеялся.

– Они закреплены цепями. И якорем, наверное.

– Немного похожи на меня, Майко.

– Да. Немного на тебя, немного на меня. Может, нам нужны эти цепи, людям вроде нас, Холли.

– Нет, не нужны, Майко. Нам не нужны цепи. Нам нужна свобода, тебе и мне. Свобода.

Буи скользили, как миражи, по тихой темной воде. Один из них напомнил мне кроваво-оранжевое солнце, что зависало над валлийским холмом, когда мы мчались на байке. Я увидела Грейс – кошачьей походкой она двигалась по пирсу, как по подиуму, и ее бедра раскачивались, как маятник. Я улыбнулась, но картинка исчезла. Я уставилась на свои коленки и обхватила их руками, потому что они были теплыми и настоящими. Я забылась.

Дневной свет стал ярче. На зеленом утесе проступили дома и сараи, где-то взревел мотор. Я оглядела клочок земли под собой и обнаружила, что сижу на краю мозаичной плиты с надписью:

На берегу появились люди, лодки и лес рук, и я смотрела, как один человек тащит другого из лодки, протягивая ему длинный шест. Но потом я догадалась, что на самом деле он протыкает врага копьем.

Я встала, голова закружилась. В моем сознании копье сочилось не кровью, а яичным желтком. «Терпеть не могу, когда желток растекается, Бридж». Пошатываясь, как пьяная, я поплелась по узкой полоске дамбы. Призрак среди волн.

«Холли Хоган, возьми себя в руки».

Я больно ущипнула себя за запястье.