Не только лобная доля мозга, но и гиппокамп является надежным источником информации о психологической силе. По словам таких исследователей, как Майкл Мини, недостаток внимания может навсегда изменить внешний вид нашего мозга. Внимательно изучив черепную поверхность своих лабораторных животных, он обнаружил, что гиппокампы – важнейшие области мозга – остались недоразвитыми у тех крысят, матерям которых до них особо не было дела. Эти области в форме морских коньков, расположенные справа и слева в нашем мозгу, считаются главным органом управления нашей памятью и эмоциями. «Получается, крысы-матери формировали – в прямом смысле этого слова – мозг своих детенышей с помощью того, как именно они к ним относились», − убежден Мини.
Соответствующие аномалии головного мозга были обнаружены и у людей. А потому гиппокамп у людей, которые страдают депрессией, столь же поразительно мал, как и в случае с недолюбленными крысами. Это же верно и для тех, кто столкнулся с насилием в детстве, и ветеранов войны во Вьетнаме, для которых военные действия обернулись тяжелой психологической травмой.
Устойчивость человека к стрессу может быть измерена с помощью фиксации реакции того или иного человека на громкий звук. То, как долго длится его рефлекс испуга, определяет то, насколько быстро человек оправится после негативного жизненного опыта.
Так является ли стресс ядом для нашего мозга? Или все-таки маленький гиппокамп – это не следствие, а причина большей психологической уязвимости? Психиатр Роджер Питман придерживается второй точки зрения с тех пор, как начал изучать мозговые структуры людей, столкнувшихся в своей жизни с серьезным травматическим опытом. В его исследовании присутствовала одна важная особенность: он обследовал исключительно близнецов. В итоге он установил, что гиппокамп у тех братьев и сестер, которым не довелось столкнуться с травматическим опытом, был настолько же мал, как и у тех, кто столкнулся.
Если это наблюдение подтвердится и дальнейшими исследованиями, то тех людей, которые генетически являются более психологически уязвимыми, можно будет предостеречь от поиска работы, которая сопряжена с высоким уровнем стресса. Сканеры мозга можно было бы использовать для предотвращения отправки менее психологически устойчивых молодых людей на службу в Афганистан или для предотвращения их трудоустройства в качестве врачей реанимации, которым приходится иметь дело с жертвами несчастных случаев, ведь многие из этих врачей в процессе своей профессиональной деятельности в итоге сталкиваются с заболеваниями психики.
На что влияют гены (генетика)
Ученые получают подобный шанс только раз в жизни: Терри Моффитт была невероятно счастлива, когда в начале 1980-х Новая Зеландия «дала ей добро» на проведение исследования. Ей разрешили отправиться на поиски настоящего сокровища! Десятью годами ранее она убедила всех новозеландских родителей, чьи дети родились в течение того года в госпитале Королевы Марии в Данидине, принять участие в ее исследовании. У Терри Моффитт были большие планы: 1037 детей, которые родились в период с апреля 1972 года по март 1973 года, должны были регулярно проходить специальные медицинские осмотры. Психолог хотела выяснить, какие именно причины влияют на появление у нас проблем со здоровьем и трудностей в развитии.
Когда в 1984 году Терри Моффитт взошла на борт корабля, отчаливавшего в Новую Зеландию, это стало первым кирпичиком в фундаменте огромной сокровищницы с данными. Позднее, уже во время сбора информации, ей нужно было собрать и проанализировать данные самым лучшим образом. Моффитт родилась в Нюрнберге, но выросла в США, и сейчас все еще продолжает работать над этим проектом со своим израильским коллегой и партнером Авшаломом Каспи. За это время Моффитт и Каспи неоднократно представляли публике по-настоящему удивительные результаты своего исследования. Можно даже сказать, что с помощью детей из Данидина они совершили революцию в нашем восприятии силы генетики.
Терри Моффитт смогла собрать тонны данных. Она регулярно задавала детям вопросы об их жизни, собирала информацию о перенесенных ими заболеваниях и записывала все неурядицы, с которыми малышам приходилось сталкиваться. Она во всех деталях описала, каким детям повезло вырасти в комфортной среде, а каким – в компании проблемных родителей. Она также собрала информацию о том, как эти дети – которые между тем уже успели стать взрослыми, а на данный момент им и вовсе уже больше сорока лет – строили свою жизнь: были ли они агрессивными или же с легкостью интегрировались в социум, женились ли они или постоянно оставались одни. За всем этим стоял один большой вопрос, на который ученая и пыталась найти ответ: почему психике одних людей серьезные переживания наносят непоправимый урон, в то время как другие оказываются к ним менее восприимчивыми?
В 1996 году Моффитт и Каспи прочитали одну важную научную публикацию. Немецкая исследовательская группа под руководством Клауса-Петра Леша поделилась с миром своей удивительной находкой: психиатры и генетики из команды Леша впервые смогли научно доказать, что наша тревожность и эмоциональная неустойчивость зависят от того, какой именно вариант одного конкретного гена нам достался. Эта находка была поразительной: получалось, что один ген мог оказать столь прямое влияние на человеческую душу!
Ген, о котором идет речь, называется 5-HTT. Он отвечает за то, как наш организм обрабатывает так называемый транспортер серотонина. Это молекула, которая помогает мозгу прекращать действие биомолекулы серотонина. В быту серотонин известен под названием «гормона счастья», так как он вызывает у нас ощущение удовлетворения. Ученые называют его нейротрасмиттером, потому что эта молекула передает сигналы в нервные клетки мозга. В умеренном количестве серотонин дает человеку ощущение внутреннего спокойствия, прогоняет чувство страха и подавляет агрессию. Однако если его слишком много, то он может вызывать галлюцинации. А потому мозг постоянно следит за тем, чтобы серотонин вовремя переставал работать, для чего ему и нужны транспортеры серотонина, которые могут вывести гормон из организма.
Благодаря тому, что этот гормон наделен столь разнообразными функциями, он в итоге отвечает не только за наше хорошее самоощущение, но и за наши психологические силы. Это было понятно еще тогда, когда Клаус-Петр Леш только начинал проводить свои исследования. Принимать серотонин в форме таблеток бесполезно – справиться со страхами это едва ли поможет. Кроме того, распространенное мнение о том, что продукты, богатые серотонином – например, шоколад и бананы, – могут помочь нам улучшить настроение, на самом деле не имеет под собой никаких научных доказательств. Дело в том, что из желудка гормон никак не может попасть в нужные отделы мозга. Тем не менее при верном вмешательстве в процесс переработки организмом серотонина психиатры могут помочь человеку улучшить его самочувствие.
За последние годы было создано множество лекарств, которые помогают в борьбе с заболеваниями психики путем воздействия на то, как именно наш организм реагирует на серотонин. Эти препараты влияют на возникновение, работу, транспортировку или распад «гормона счастья». Причины для их назначения, соответственно, столь же разнообразны, как и функции самого нейротрансмиттера: лекарства используют для борьбы с мигренями, высоким кровяным давлением, бессонницей и перееданием; тем не менее подавляющее большинство этих лекарств направлено на помощь людям, страдающим заболеваниями психики.
В поисках гена, отвечающего за психологическую устойчивость
В 1996 году Клаус-Петр Леш открыл нечто совершенно новое: он обнаружил, что существуют разные виды гена, которые отвечают за транспортацию серотонина. Спустя некоторое время он даже сумел доказать, что эти разные типы гена по-разному влияют на душевное состояние людей; оказалось, что одна форма гена помогала прогонять страх, а другая же, наоборот, стимулировала уныние. Команда Леша проанализировала личностные характеристики 505 человек, а затем в деталях рассмотрела их гены. И действительно: люди, у которых был тот вариант гена, что отвечал за уныние, были скорее невротиками. Они были тревожными, остро реагировали на стресс, не были уверены в себе, много смущались, многого боялись и часто грустили. В свою очередь, испытуемые со «счастливым» вариантом гена такими личностными характеристиками не отличались.
При этом различия между этими двумя типами генов были минимальны: в одном варианте определенный фрагмент в конце молекулы (в так называемой промоторной зоне) повторялся 14 раз, а в другом варианте – 16 раз. Таким образом, огромная макромолекула, которая простирается по всему нашему телу – ДНК, состоящая их трех миллиардов элементов, – во втором случае была укорочена всего на 44 элемента. Вот и вся разница. И все же это отличие, как оказалось, имеет огромное влияние на наше психологическое состояние. Те, кому досталась укороченная версия гена, оказались менее психологически устойчивыми и более склонными к депрессии. Те же, кому повезло получить длинную молекулу – и это случается гораздо чаще, – оказываются эмоционально устойчивыми в моменты внезапных жизненных неурядиц.
Как только Моффитт и Каспи услышали об открытии Леша, они сразу же решили подключиться к его исследованию. В конце концов, у них был идеальный набор данных для изучения вопроса о том, существует ли столь поразительная связь между генетикой и психикой. Психологи были очарованы идеей о том, что простые генетические различия могли так сильно повлиять на то, как у детей в итоге сложилась жизнь.
Они довольно быстро собрали информацию о генах детей из Данидина. Теперь же им нужно было проанализировать то, как гены коррелировались со всей той информацией о душевном состоянии детей и их жизненном пути, которая была собрана годами ранее. Оказалось, что теория была верна: у детей с коротким вариантом гена-транспортера серотонина депрессивных проявлений было больше; когда в их жизни случалось что-то плохое, у них чаще диагностировалась депрессия и им были более свойственны суицидальные мысли в сравнении с теми испытуемыми, которые столкнулись с аналогичными трудностями, но при этом обладали длинным вариантом гена.
Было ясно, что длинный вариант транспортера серотонина обеспечивает психологическую устойчивость в моменты столкновения с проблемами. Очевидно, это и был ген психологической устойчивости! Американка Эмми Вернер, одна из первых исследователей вопросов психологической устойчивости, была впечатлена: получалось, что генетическое вооружение человека могло «защитить человека от травм, которые наносит ему внешний мир».
Устойчивость к стрессу во взрослой жизни, судя по всему, тоже выше у тех, кому достался длинный вариант гена. Это позднее доказал психиатр-генетик Кеннет Кендлер с помощью 549 пар взрослых близнецов. Развод, потеря работы и другие стрессовые события вызвали депрессию в основном у тех из близнецов, кому не повезло унаследовать от родителей короткий вариант гена.