Дело не только в генах

Тем не менее связь между этим геном и нашей психологической устойчивостью не столь проста, как эксперты, охваченные эйфорией от своего открытия, изначально полагали. Присмотревшись, можно обнаружить, что дело все-таки не только в генах. Их влияние на человека и его поведение в моменты трудностей зависит от множества факторов.

Собственно, Каспи и Моффитт и сами подчеркивали это с самого начала. Генетики были слишком охвачены эмоциями из-за своего открытия, которое идеально вписывалось в их мировоззрение, подтверждая абсолютное могущество генов. Это буквально парализовало работу психологов, которые пытались настаивать на том, что деление людей по «гену печали» и «гену радости» является недопустимым упрощением. Дело ведь не в том, что, получая определенный ген, вы неминуемо сталкиваетесь с депрессией. Связь между генетической структурой и исцелением проявлялась у детей из Данидина только в одном случае – если в детстве им уже доводилось испытывать плохое обращение.

«Генетика не оказывает никакого влияния на здоровье психики у тех, кому не приходилось переживать никакой травматический опыт», – подчеркнула Терри Моффитт. Например, некоторые из детей из Данидина столкнулись с депрессией до того, как ситуация в их семье стала непростой – то есть до того, как их родители развелись или же отец начал злоупотреблять алкоголем. Эти дети, очевидно, впали в депрессию по причинам, которые носили внутренний характер, и без какого-либо серьезного толчка извне – и в их случае это депрессивное состояние никак не было связано с тем, какой ген-транспортер серотонина им достался.

То, в какой степени внешние условия влияют на работу генов, показали и судьбы жертв ураганов: ставшие в их результате бездомными люди, родившиеся с коротким вариантом гена, далеко не всегда были вынуждены столкнуться с синдромом посттравматического стресса. Видимо, «хорошие друзья и знакомые могут помочь смягчить даже самые тяжелые переживания, – говорит психиатр Дин Килпатрик. – Даже если для этого нет соответствующей биологической подоплеки».

Насилие по наследству

Другой ген, который представлен в нескольких вариантах, был также обнаружен Терри Моффитт и Авашаломом Каспи, и он начинает действовать только тогда, когда его на это провоцируют: для упрощения, этот ген можно называть «геном спирали насилия». Речь вновь идет о молекуле, которая влияет на метаболизм серотонина, а именно – о гене фермента моноаминоксидазы-А (МАО-А). Этот фермент отвечает за расщепление различных нейротрансмиттеров, включая и серотонин. Многие годы МАО-А врачи прописывали в качестве лекарственного средства для борьбы с депрессией.

Согласно исследованию Моффитта и Каспи, мутация в гене МАО-А может повлиять не только на настроение и вероятность развития депрессии. Он также отвечает за то, насколько мальчики склонны к антисоциальному поведению – в том случае, если они сами подвергались насилию в детстве. Ребенок, который в детстве подвергался насилию со стороны своего отца, в будущем с большей вероятностью и сам станет агрессивным, если ему достанется тот генный вариант фермента МАО-А, который отвечает за недостаточную выработку МАО-А.

С другой стороны, те дети, которые тоже подверглись насилию, но получили ген с высокой выработкой МАО-А, скорее будут вести себя уравновешенно, вопреки всему, что произошло в их детстве. Ученые смогли доказать существование этого эффекта только в случае с мальчиками, так как ген МАО-А находится в Х-хромосоме: у мальчиков она только одна, а вот у девочек – две, что в итоге приводит к тому, что мутация в гене МАО-А не оказывает на них особо сильного влияния.

Однако в случае с мальчиками эффект был значительным: те из них, кто провел детство не в самой лучшей атмосфере, а также генетически был подвержен низкой выработке МАО-А, демонстрировали антисоциальное поведение в восьми случаях из десяти. Еще до того, как они достигли совершеннолетия, у них развились поведенческие расстройства, требующие медицинского вмешательства. Кроме того, многие из них были арестованы за акт насилия до достижения ими 26 лет. Если же у мальчиков детство прошло так же плохо, но при этом им достался вариант гена, усиливающий активность МАО-А, то тогда агрессия могла наблюдаться лишь в 40 % случаев. Тем не менее и этот показатель в два раза превышает тот, который можно наблюдать у детей из любящих семей.

Мартин Холтманн и Манфред Лохт считают, что, подобно длинному гену-транспортеру серотонина, вариант гена, отвечающий за высокую активность МАО-А, тоже делает нас более психологически устойчивыми к ударам судьбы. «Этот вариант гена действительно влияет на то, с какими именно последствиями столкнется наша психика, если нам доведется пережить что-то страшное в детстве», – говорят они.

При этом низкую активность гена МАО-А и короткий ген-транспортер можно заметить даже в нашем мозгу. Дети, менее устойчивые, психологически острее реагируют на стресс, как, в частности, показали исследования с помощью аппаратов МРТ: если дети с данными генами сталкиваются с психологическим давлением, их гиппокамп – область мозга, которая хранит воспоминания о том, что мы считаем опасной ситуацией, а что – нет, – быстро переходит в режим тревоги. Кроме того, биопсихолог Турхан Санли и Клаус-Петер Леш установили, что нервные клетки в центре страха нашего мозга, в амигдале, всегда приходят в активное состояние, когда детям показывают испуганные или же сердитые лица. Резюмируем: детям с подобным генетическим набором, видимо, довольно трудно контролировать свои негативные чувства – например, страх и стресс.

Связь между генами и внешними факторами – это новая область исследований

Как было сказано ранее, ген спирали насилия, как и ген уныния, не влияют на тех детей, которым не пришлось пережить насилие в детстве. Генетика начинает играть свою роль только в том случае, когда в жизнях детей случилось нечто подобное.

Эта взаимосвязь заставляет улыбнуться генетиков, специализирующихся на изучении личности, которые уже успели устать от давнишнего и довольно категоричного спора, начавшегося еще в девяностые годы прошлого века, пытавшегося найти ответ на единственный вопрос: что оказывает большее влияние на развитие характера – внешние факторы или все-таки генетика? Начало этой дискуссии – «природа против воспитания» (или же социогенетизм против биогенетизма) – было положено двоюродным братом Чарльза Дарвина, британским ученым широкого профиля сэром Фрэнсисом Гальтоном в XIX веке. Однако современные генетики убеждены в том, что эти два фактора существенно влияют друг на друга и состоят в устойчивой взаимосвязи. По этой причине они все больше и больше интересуются тем, как именно гены взаимодействуют с внешними факторами – в том числе когда они изучают вопрос психологической устойчивости. И эта область исследования становится все популярнее в последние годы.

Согласно современным исследованиям, это взаимодействие зачастую ответственно за развитие у человека заболеваний психики. Ученые полагают, что гены, которые отвечают за устойчивость или, наоборот, восприимчивость к таким заболеваниям, «спрятаны и становятся видимыми только тогда, когда человек сталкивается со стрессом», как выразилась психолог Джулия Ким-Коэн. «Это также объясняет то, почему так часто можно наблюдать различия между однояйцевыми близнецами в отношении возникновения у них шизофрении, вопреки абсолютно идентичному генному составу – получается, что шизофрения делает очевидным, какую большую роль может сыграть наличие или отсутствие одного отличного генетического компонента».

Влияние генов на возникновение ряда заболеваний психики сегодня является неоспоримым. «В случае с депрессией хорошо задокументированным фактом является то, что люди, которые генетически предрасположены хорошо справляться со стрессом, отличаются гораздо более легкими депрессивными проявлениями, чем те, кому достался другой набор генов», – резюмирует Немецкое общество психиатрии, психотерапии, психосоматики и неврологии. «Иногда генетические предрасположенности столь сильно выражены, что даже минимальные факторы стресса – например, смена времен года или перемещение из одного часового пояса в другой – могут вызывать депрессивные эпизоды». Возможно, именно гены отвечают за то, почему психологическая устойчивость к синдрому выгорания так сильно отличается от человека к человеку. Однако, в отличие от депрессии и ряда других заболеваний психики, это ученым пока доказать не удалось.

Таким образом, гены, несомненно, обладают огромным влиянием на нашу жизнь. Однако их все равно нельзя назвать ее единоличным правителем. «Как бы то ни было, нас нельзя назвать жертвами наших генов», – говорит Джулия Ким-Коэн. Она изучала то, как распределяется баланс сил между генетическими и внешними факторами в вопросе развития психологической устойчивости, проанализировав развитие более 1100 однополых близнецов, рожденных в 1994 и 1995 годах в Англии и Уэльсе. Примерно половина близнецов была однояйцевой, другая половина – разнояйцевой. Некоторые из них выросли в неблагополучных семьях, что стало причиной развития у них агрессивного или же антисоциального поведения. Однако другие близнецы, которые росли в таких же условиях, ни с какими проблемами поведенческого характера в дальнейшем не столкнулись.

Близнецы особенно интересны исследователям. Поскольку близнецы рождаются одновременно, они в итоге растут в абсолютно идентичной среде. При этом однояйцевые близнецы отличаются одинаковой генетической структурой, в то время как у разнояйцевых близнецов гены, похоже, не многим сильнее, чем у обычных братьев и сестер. Именно по этой причине сравнительные исследования, в которых принимают участие оба типа близнецов, так важны для того, чтобы сделать выводы о том, насколько большую роль в нашем развитии играют как генетика, так и внешние факторы.