Джулия Ким-Коэн смогла сделать довольно интересные выводы в результате своего исследования. С точки зрения развития поведенческих патологий однояйцевые близнецы оказались куда более похожими, нежели разнояйцевые. Как правило, в случае с однояйцевыми близнецами либо оба из них были устойчивы к проявлению агрессии в семье, либо ни один из них. Разнояйцевые близнецы, напротив, чаще развивались абсолютно по-разному. Проанализировав поведение близнецов, Ким-Коэн пришла к выводу о том, что влияние генов на их жизнь составляло примерно 70 %. Внешние факторы отвечали за оставшиеся 30 %. Однако другие исследователи полагают, что баланс сил между генетикой и внешними факторами пребывает в равновесии – то есть 50 на 50.
Очень сложное взаимодействие
Гены и окружающая среда зачастую влияют друг на друга удивительным образом. «Это взаимодействие отличается чрезвычайной сложностью», – подчеркивает психолог из Эрлангена Фридрих Лезель.
Прежде всего дети наследуют от родителей не только гены, но и среду, в которой им предстоит расти. Таким образом, внешние факторы в какой-то степени тоже можно назвать «унаследованными».
Во-вторых, в окружающем их мире дети пытаются найти то, что наиболее точно соответствует их врожденным предрасположенностям, интересам и талантам. Открытые и любопытные дети чаще решаются попробовать что-то новое. Это, в свою очередь, способствует их развитию, что в итоге и делает их более психологически устойчивыми. «Даже в случае с совсем маленькими детьми социализация не является исключительно пассивной – то есть она происходит не только с помощью родителей, других членов семьи или же окружающей среды», – говорит Джулия Ким-Коэн. Таким образом, ребенок сам выбирает то, что будет его окружать.
В-третьих, поведение родителей и опекунов тоже будет очень разниться в зависимости от того, какие именно черты характера их ребенок получил генетически. Например, ребенок-экстраверт довольно легко идет на контакт со взрослыми людьми из своего окружения, получая таким образом гораздо больше внимания и поощрения от родителей, учителей или же воспитателей, в сравнении с тихим ребенком – и это в итоге помогает ему стать куда более психологически устойчивым. Выходит, и в этом случае ребенок сам влияет на то, в какой именно среде он будет расти.
«Когда мы говорим, что биология играет существенную роль в развитии характера и психологической устойчивости, это вовсе не означает, что поведение человека полностью предопределено генетически», – резюмирует Фридрих Лезель. Люди часто понимают это неправильно. «Гены хотя и устанавливают некие границы, но и оставляют очень большое пространство для маневра». Можно даже сказать, что гены предлагают нам только то, с чем мы сможем работать.
Двуликость гена психологической устойчивости: одуванчик и орхидея
Выходит, один и тот же вариант гена может оказывать абсолютно разное воздействие на нашу жизнь. В зависимости от того, в какой среде мы находимся, один и тот же ген может сделать нас как психологически уязвимыми, так и психологически устойчивыми. «Если ребенок вырос в любящей семье, то те гены, которые в неблагоприятной среде делают людей психологически уязвимыми, могут, напротив, усилить его психологическую устойчивость», – говорит психолог в области возрастного развития Елена Обрадович из Стэнфордского университета. Ген устойчивости, судя по всему, двулик.
• Ген уныния (укороченный транспортер серотонина) иногда может защищать человека от депрессии.
• Если ребенок вырос в атмосфере любви, то ген спирали насилия (фермент МАО-А) может превратить мальчиков в любителей обниматься, а не в головорезов.
• А вариант гена под названием CHRM2, который в проблемных семьях увеличивает риск развития агрессивности, склонности к нарушению правил и алкоголизма, делает молодых людей из любящих семей максимально беспроблемными.
Следовательно, когда речь заходит о психологической устойчивости, говорить о хороших и, напротив, плохих генах, судя по всему, не имеет смысла. Елена Обрадович и Томас Бойс нашли этому возможные объяснения, проведя не самый приятный эксперимент с калифорнийскими дошкольниками. Они капнули на языки более чем 300 детей в возрасте от пяти до шести лет концентрированным лимонным соком. Затем детей попросили запомнить шестизначные числа и рассказать о своей семье и своих друзьях совершенно незнакомым людям. И, наконец, им показали фильм, в котором маленькие мальчик и девочка очень сильно боялись грозы.
Зачем все это было нужно? С помощью подобных экспериментов Обрадович и Бойс хотели проверить психологическую устойчивость людей ко всем видам стресса: физическому (лимонный сок), умственному (запоминание чисел), социальному (беседа с незнакомцем) и эмоциональному (фильм о грозе). Они собирали данные о том, сколько гормона стресса вырабатывалось в слюне каждого ребенка на каждом из этапов исследования. Они также опросили родителей и учителей детей о том, как те оценивают социальные навыки этих дошкольников и считают ли они их склонными к агрессии.
В итоге они ожидаемо установили, что у более восприимчивых к стрессу детей, выросших в проблемных семьях, было больше проблем с поведением, чем у детей из таких же семей, но с менее резкой реакцией на стресс. Однако они обнаружили и довольно неожиданную взаимосвязь: если более восприимчивые к стрессу дети росли в любящей семье, то у них было даже меньше проблем с поведением, чем у устойчивых детей из таких же хороших семей. Более восприимчивые к стрессу дети также с большей радостью ходили в школу и были лучше социализированы.
Влияние генов на возникновение ряда заболеваний психики сегодня является неоспоримым.
Так что вполне может быть, что дети, восприимчивые к стрессу, в целом отличаются большей восприимчивостью ко всему в их жизни, в отличие от менее подверженных стрессу сверстников. Они попросту сильнее реагируют на внешние раздражители – как на позитивные, так и на негативные. Следовательно, если они грамотно воспользуются тем влиянием, что на них оказывает окружающая среда, то они могут извлечь из этого огромную пользу и даже добиться большего, чем те, кто намного меньше подвержен стрессу.
Томас Бойс говорит о существовании «детей-орхидей», которые увядают, если о них не заботятся. Если же их окружают любовью, то они расцветают в полную силу и превращаются в великолепные цветы. Томас Бойс также адаптировал для психологии популярное в шведском языке выражение, которое помогло ему охарактеризовать тип детей, противоположный «орхидеям» – «дети-одуванчики», которые, словно сорняки, не могут просто исчезнуть, и могут расцвести даже на настоящей жизненной свалке, если это необходимо.
Так что, если вам свойственна восприимчивость «орхидеи», это вовсе не значит, что у вас есть гены, которые непременно вызовут у вас развитие заболеваний психики. Если вам повезло вырасти с любящими и поддерживающими родителями, учителями или же опекунами, то ваш потенциал, очевидно, просто огромен. Детский психолог Мариан Бакерманс-Краненбург доказала это и на практике. Она посвятила свою жизнь исследованию детей с СДВГ, которые столкнулись с этим заболеванием уже в возрасте от одного до трех лет. Таким детям сложно пребывать в спокойном состоянии, и они часто достают своим поведением своих сверстников.
Бакерманс-Краненбург в течение восьми лет регулярно наведывалась в семьи с такими детьми. Она наблюдала за их семейной жизнью, а затем советовала родителям, что именно они могли бы сделать, чтобы улучшить поведение их детей. В итоге жизнь во многих семьях действительно стала куда более мирной. Однако именно те дети, у которых была генетическая предрасположенность к СДВГ (у них была мутация в гене DRD4), показали наилучшие результаты: их поведение улучшилось на 27 % по шкале, которую разработала сама психолог, в то время как дети, у которых не было подобной генетической предрасположенности, продемонстрировали улучшение всего на 12 %.