— Зачем? Нам и так неплохо живётся, — отозвался третий старейшина.

— Тем более что идти-то некуда, — сказал четвёртый.

— Я верю, что преграда не бесконечна, — прошептала Мира. — Я верю, ты найдёшь выход.

— Каждый день я буду проходить всё дальше и дальше, и рано или поздно вырвусь наружу, — сказал я. — Сегодня я уже прошёл немало.

— Да? И что же там было? — вопрошали старейшины.

— Щупальца, — ответил я, помедлив.

Вместо новых расспросов я услышал только смех. Смеялись старейшины, смеялись случайные прохожие, остановившиеся поглазеть на наше маленькое собрание. Даже туман — и тот смеялся, волнуясь дымкой пастельных тонов.

Одна только Мира молчала. И когда все разошлись, она осталась со мной.

— Щупальца? — подала она голос.

— Именно. Когда я пойду в следующий раз, мне понадобится оружие.

— Тебе нельзя его иметь. Старейшины запретили.

— К чёрту старейшин! У них вата вместо мозгов!

— Тише. Могут услышать.

— Мира, почему ты так хочешь, чтобы я нашёл выход отсюда? Тебе так не терпится взглянуть на мою родину, которую я позабыл и о которой ни капельки не скучаю, или ты хочешь, чтобы нам позволили быть вместе?

— И то, и другое, — ответила она.

— А чего ты желаешь больше? Свободы или любви?

— Мне не терпится вырваться отсюда, правда. Но наше с тобой счастье мне дороже.

— Тогда почему бы тебе не найти другой способ доказать старейшинам мою значимость?

— Ты что, струсил?

— Ты не понимаешь! Там сидит гигантский спрут, а ты хочешь, чтобы я вышел с ним один на один с голыми руками?