— Дальше?

— Не знаю. Газету почитала. Посмотрела телевизор. Прибралась немного; кажется, запустила стиральную машину… Почитала газеты онлайн, зашла в «Фейсбук» — такие вещи… Записалась на шесть часов на велотренажер… Ну, не знаю.

— О’кей. Потом что вы делали?

— Ну вот, занималась на тренажере. С шести часов, на Уллеволе.

— Значит, в ту пятницу вы покидали дом только единожды, ради тренировки? Это в какое время?

— Минут в десять шестого, примерно. Потом метро… значит, что-то около половины я была там.

— Получается, с надежностью установить ваше местонахождение в тот день можно только на время этой поездки, если не считать прием пациентов, имена которых вы не хотите раскрывать? Полагаю, вы помните, как добирались до спортцентра?

— Да.

— На станции «Холстейн» установлены видеокамеры, — произносит ассистентка.

Она впервые включается в разговор. Я не ожидала, что у нее окажется такой мелодичный грудной голос с северным выговором.

— О’кей, — говорит Гюндерсен. — Вы крутите педали, потеете… сколько времени? С часок? А потом…

— Потом домой.

— А в душ?

— Нет. То есть да, но уже дома. И вот когда еду домой на метро, звонит Ян-Эрик.

— Так, и что Ян-Эрик имеет сказать?

— Он говорит — ну, я же уже рассказывала, — что Сигурд на дачу не приехал.

— Этими словами? Что Сигурд на дачу не приехал?

— Да нет, нет, конечно нет. В смысле это он меня спрашивает, не знаю ли я, где Сигурд. Они его ждали.

— Это кто — они?

— Ян-Эрик и еще один друг, Томас.