— Наркотиками не баловался, на деньги не играл, — продолжаю я. — Много и упорно работал, иногда ходил встретиться с друзьями, а так — сидел вечерами дома, смотрел со мной телевизор…

— Вы что-то определенное имеете в виду? — спрашивает Анника.

— Рутинный вопрос при расследовании убийств, — отвечает Гюндерсен.

— Ничего в голову не приходит, — подытоживаю я.

— Если вдруг вспомните что-то, сразу же дайте знать, — говорит полицейский.

На листке, поданном ему ассистенткой, он записывает свой телефон, отрывает уголок с номером и протягивает мне.

— Звоните в любой момент.

Берется за ручку двери, и я понимаю, что разговор окончен.

— Гюндерсен, — говорю я; как-то не так, как-то по-дурацки его фамилия звучит в моем исполнении. Он оборачивается ко мне. — Я просто хотела спросить… А вдруг… А это точно он?

Гюндерсен выпускает ручку, оборачивается ко мне, и сейчас его взгляд почти дружелюбен.

— Наверняка мы не узнаем, пока не получим заключение о результатах вскрытия, — говорит он, — но вам, Сара, я дал бы такой совет, и прислушайтесь, пожалуйста, к нему: не стоит в этом сомневаться. Мужчина, которого мы нашли, — Сигурд. Я не имею права утверждать этого. Но это он.

Я вяло киваю. Гюндерсен уходит. Фредли ни на шаг не отстает от него.

Бриллиантик Сигурда пристроился в ямочке у меня под горлом. С тех пор как Сигурд подарил мне цепочку, я ношу ее каждый день. Ласкаю ее пальцами и сейчас. Мы с сестрой сидим на кухне. Анника нашла хлеб, отрезала кусок и намазала бутерброд. Положила его передо мной, а я смотрю на него и знаю, что, если и сумею откусить немножко, меня тут же стошнит.

— Ты говорила с Маргрете? — спрашивает она.

— Сигурд подарил мне эту цепочку на день рождения, три года назад.

— Я знаю, — говорит сестра.

— Мы тогда жили на Пилестреде. Он еще учился, денег у нас не было, и все-таки он ее купил.

— Угу.

Не очень-то ей это интересно; закрутилась в делах, наверное.

— В этом весь Сигурд, — говорю я. — Он решил, что цепочка мне нужнее, чем нам обоим — эти деньги, и ведь он прав. Часто так и бывает, что откладываешь-откладываешь, а оказывается, что нужно…