Макс, к чему эти твои воспоминания, и причём здесь погост на их колхозном поле? Объясни старику? майор уже совсем избавился от грима и с некоторым недоумением на чистом, пахнущем дорогим одеколоном лице попросил коллегу пояснить всё сказанное выше: Я действительно пока не понимаю, куда ты клонишь!
Прошу меня простить! Я немного задумался и не договорил до конца, начал с извинений Макс, затем начал объяснять: Про кладбище сказал потому, что на том поле уже лежит тысяч двадцать наших героев! Сейчас приходится хоронить в братских могилах, выкапывая глубокие котлованы. Похоронщики мне сказали, что недавно было много работы - из-под какого-то Усть-Тосно привезли несколько тысяч тел. А скольких раненых и калек отправили в Фатерланд, одному богу известно! Вот и не верь после этого в удачу и везение!
Понял тебя, дорогой мой товарищ, произносит майор и продолжает: Я тоже смотрел протоколы допросов, которые нам любезно предоставил обер-лейтенант Венк, и тоже подумал о нечто подобном. Этот Венк подал рапорт о том, что наши герои лётчики, по наводке "Абвера", уничтожили несколько важных объектов в Петербурге, в т.ч. утопили русскую субмарину океанского класса прямо на месте её стоянки у набережной Невы. Обер-лейтенант не поленился и даже приложил к своему рапорту несколько снимков аэрофотосъёмки объектов до бомбёжки и фотографии с фотопушек наших бомбардировщиков, на которых виден мощный взрыв и высокий столб дыма, поднимающийся в небо. Даже на какой-то русский собор и рядом с ним были сброшены мощные бомбы, которыми были уничтожены пост наблюдения русских зенитчиков и станция РЛС оповещения. Перебежчик нам не соврал! Такие индивидуумы попадаются очень редко из того количества русского быдла, которое спасает свою шкуру за миску горохового супа. Он говорит, что всецело готов нам служить. Вот пусть и послужит, если докажет делом, что он нам подходит, даже несмотря на все его качества. Возможно, у этого перебежчика может сложиться большое будущее.
Несколько минут мужчины ехали молча, в очередной раз каждый по-своему обдумывая прошедшую беседу с перебежчиком в лагере, потом Макс попросил майора разрешить ему ещё кое-что добавить по делу и, после одобрительного кивка головой начальника, продолжил беседу:
Я договорился, что после нашего отъезда этот "дуболом" Мюнц из лагерной "СД" попробует немного психологически надавить на перебежчика с применением запугивания, небольшим мордобоем и прочими эффектами давления.
Думаю, что лишняя проверка не помешает. Так же пришлось его попросить, чтобы подручные, мило играющие во время допроса в настольные интеллектуальные игры, не стали принимать активного участия в этом силовом прессинге.
Да, я понимаю твою тревогу, ведь в таком тонком деле, главное не переборщить с эффектами и не сломать будущего агента морально! отвечал Максу его коллега, старший по званию. Эти господа из "СД" считают себя не превзойдёнными практиками по работе с человеческим материалом. А нашу службу только терпят, называя между собой не иначе как штабными крысами, просиживающими свои штаны в тёплых кабинетах, бесцельно перекладывающими с места на место свои никому ненужные бумажки. И будет уже совсем глупо, если Генрих, со своими костоломами, перестараются и сломают парня, который нужен нам для дела живой, здоровый и не поцарапанный! Так что, господин капитан, будем посмотреть - как иногда говорят в русских деревнях...
Вам принимать решение, господин майор, как говорится "последнее слово за вами", гауптман Макс лишний разрешил продемонстрировать начальнику своё безупречное знание языка врага. Потом он решил сказать начальнику своё, давно наболевшее: А вообще, Вальтер, мне уже ужасно надоело сидеть без настоящего дела, играть роль пришибленного дурачка переводчика при вашей начальственной персоне, склонной по ходу пьесы к чрезмерному употреблению горячительных напитков. Радует только то, что я избавлен от ежедневного замазывания косметикой своего шрама на подбородке.
Милый Макс, работа есть работа, думаешь, мне самому очень нравится наносить на лицо грим и, как говорят русские уркаганы, "косить под алкаша", всячески выставляя напоказ любому мазурику такую запоминающуюся примету? Не мне тебе говорить, что мы все рабы сложившихся обстоятельств так нужных нашему делу, от которых нам никуда не деться ещё долгое время, – тяжело вздыхая, произносит майор. Спустя мгновенье он как-то внутренне собрался и перешёл на более официальный разговор: Я подумаю над всем тем, что сегодня было сказано и приму решение. Скорее всего, обер-лейтенант Венк будет и дальше, до определённого этапа, курировать этого перебежчика. Его зовут, кажется, Владимир Горский?
Так точно, господин майор, Горский! подтверждает капитан.
Спасибо, Макс, я запомнил. Хочу с ним побеседовать ещё раз, но только уже не в лагере. Он свежий человек и мне надо его подробно расспросить о многом. Я хочу подробно знать, что происходит в этом непостижимом для нормального человеческого ума городе. Так же хочу знать всё о том, как люди живут, как работают, чем питаются, как проводят досуг, где делают покупки, есть ли чёрный рынок и где он, а так же другие многие и многие мелочи! проявляет свою заинтересованность майор. На таких мелочах строится вся наша работа. Согласитесь Макс, что сегодня в ходе беседы мы узнали для себя много такого нового, о котором ранее даже не имели ни малейшего представления! Теперь эти их нововведения в Армии и во Флоте надо обязательно учитывать при отправке наших агентов. Времена массовой заброски сырой агентуры уже проходят, вернее они уже прошли, и теперь иметь одного вернувшегося агента из заброшенной сотни, это уже становится не актуальным.
Вальтер, я полностью с вами согласен. Времена меняются, и мы в своей работе тоже должны многое изменить, поддерживает начальника офицер.
А этого Венка надо представить к очередному званию - он заслужил это повешение. Даже одна потопленная по его наводке субмарина тянет на очередную "звезду" на его погонах и даже на "Крест за заслуги! Я напишу на него представление, пусть радуется. А в случае отрицательного результата, он же и ответит головой за своего протеже! произносит майор, показывая подчинённому улыбку на своём лице полную лукавства...
Глава 16. На новом месте
Прошло несколько суток после беседы-допроса в здании администрации лагеря и столько часов томительного ожидания, когда решится моя дальнейшая судьба. Других обитателей "А-блока" постоянно дёргали на беседы, но меня больше никто не беспокоил.
28-го сентября за мной пришёл охранник, им оказался солдат, который водил меня на ту "памятную беседу". Теперь этот солдат, по имени Курт, приказал быстро собраться "с вещами" и следовать за ним. Так получалось, что сюда я больше ни ногой! Если бы захотели ещё раз допросить или приняли решение посадить меня в карцер или арестовать, то выдернули бы из блока налегке, без ненужных при аресте вещей. Курт привёл меня в знакомый кабинет, постучался в дверь, спросил разрешение войти, после разрешения открыл дверь и обязательным лёгким тычком подтолкнул меня через порог внутрь помещения. Оказавшись внутри кабинета, быстро мазнув глазами по сторонам, я был ни мало удивлён, не увидев на рабочем месте любителей шахмат и очкарика-стенографиста. По прежнему во главе стола сидел оберштурмфюрер Генрих, а за приставным столом рядом на стуле удобно разместился обер-лейтенант в пехотной форме, тот самый, что допрашивал меня в штабе дивизии "СС" в Никольском. Видимо до моего прихода офицеры о чём-то мило беседовали и теперь я своим присутствием нарушил их идиллию.
Добрый день, господин Горский! Я очень рад вас снова увидеть, и хочу сообщить, что все предыдущие недоразумения, имевшие место быть, для вас благополучно разрешились. Меня зовут Эрих Венк. С сегодняшнего дня вы можете меня называть герр обер-лейтенант Венк. Я сегодня забираю вас из этого лагеря. С этого дня, Вольдемар, для вас начинается совершенно новая жизнь! видя моё растерянное лицо, Венк улыбается, довольный эффектом, который произвели его слова, потом, словно забыв что-то сказать, он произносит вопрос: Как вы думаете, куда сегодня вас повезут?
Этот лощёный офицер хочет лишний раз проверить меня, в голове проносится мысль, и я бойко отвечаю: Никак нет, господин офицер, я не знаю!
Я вам уже говорил, что моё звание обер-лейтенант. Прошу запомнить! Это понятно? напоминает "абверовец".
Так точно, господин обер-лейтенант! Запомнил! Больше не повторится! заверяю Венка, что хорошенько запомнил его слова.