Протрубил горн. Трибуны взорвались ором и аплодисментами.
Тяжело дыша, бледный от головной боли и ярости, с дрожащими от напряженного боя руками, король подошёл к бывшему другу, завис над ним. Тот завалился на бок. Бледное и окровавленное лицо из последних сил повернулось, взгляд потянулся к трибуне, но король носком сапога развернул лицо назад, к себе, и, наступив на лоб, смотрел в глаза, пока мысль не покинула их.
— Я давал тебе шанс, — обращаясь к мёртвому, сказал он и только тогда поднял взгляд. Дочь вежливо хлопала вместе со всеми.
Сбоку подскочил адъютант, подал платок, вытереть лицо и кувшин с водой. король шумно напился.
— Вода! Где вода?! — раздался крик с края трибун.
Сперва он не понял, о чём идёт речь. Вода? Вот же она. Мысленно он всё ещё дрался, по привычке выискивая свои ошибки, а также анализируя ошибки Шепана. Всё ещё думая, как на месте Шепана дрался бы он, король повернулся к морю и увидел, что моря больше нет.
Вдаль, сколько видел глаз, простиралось песчаное, грязное дно, с кучами водорослей и тины. Все корабли, покренившись бортами и мачтами, лежали на этой странной, непривычной для них суше. А над всем этим опускалась, ползла по небу, загораживая солнце, давящая, сумрачная тень.
Наползла, неотвратимая, как рок. И посреди дня вдруг наступила ночь.
Глава 21. Луна
Где-то завизжал бабий тонкий голос, ещё один, и на тёмной площади началась свалка. С грохотом падали скамьи — все вскочили одновременно. По ристалищу хаотично заметались люди, кто-то падал, другой валился сверху, на короля налетел адъютант, Скер поймал его и сжал плечо.
— Найди мою дочь!
Но тот смотрел пустыми глазами и Скер оттолкнул его. Поднялся гам: кто-то громко молился, другие звали потерянных в суматохе родных.
— Ваше величество! — ему в руку вцепился мальчик. — Что это?
Скер поискал глазами Леяру, нашёл, перепуганную, но по-прежнему владеющую собой.
Он никогда не видел ничего подобного тому, что закрывало небо до самого горизонта. Огромная, бугристая и чёрная твердь простиралась теперь над головами, заслоняя свет Всеотца Дня. Третья Луна. Если бы головная боль прошла и адский стук молотков в его черепе прекратился, пришла бы ясность и внутренняя тишина. Тогда бы он осмыслил, что звери не лгали. Он уничтожил мир. Что ж, это стоит увидеть!
— Зажгите фонари! — приказал он, схватив за шиворот дрожащего прислужника и встряхивая. — Зажгите все лампы!
При виде своего владыки тот будто очнулся, в полных животного ужаса глазах отразилось понимание — привык слушаться, повиновение вошло в привычку, ставшую второй натурой. Постепенно там и сям вспыхнули масляные лампы, которыми король оснастил пристань, на ристалище зажглись факелы.