— Что им говорить? — в ужасе спросила Веля.
— Что угодно, чтоб они успокоились! — снова кланяясь, произнёс старик.
Он обращался к ней, как ранее к отцу. Как никогда близкая к панике Веля сжала руками голову.
— Гадство! — сказала она, широко улыбаясь и глядя на советника с Мадорой по очереди. — Долбучий, сука, апокалипсис! Какого долбаного хрена я вообще здесь делаю?! Долбала я такие именины!
Она снова, кажется, заговорила на другом языке, потому что четыре пары глаз уставились с недоумением, но тон и общую экспрессию, кажется, уловили. Молодые амазонки автоматически понурились, советник отступил на шаг, а Мадорын обмылок принял осмысленное выражение. Радиаторная решётка распахнулась.
— Они на дверях постоят, — сказала амазонка, — По сестрице на двери.
Она коротко кивнула своим девушкам, те переглянулись и разошлись в разные стороны. Король что-то простонал во сне, Веля, Мадора и советник посмотрели на него. Ещё не хватало, чтоб отец очнулся.
— Сколько действует снотворное? — спросила Веля.
— Обычно долго, — задумчиво разглядывая короля, сказала Мадора.
— А в пропорциях папы? — уточнила Веля.
— Не замеряли…
— Виселицу вешальнику! — орали снизу. — Казнить убийцу зверей!
— В каземат вам его никак не перенести через площадь, — осторожно сказал советник. — Разве что вы желаете… гм, принять корону таким образом…
— Ополоумел, козлодёрина?! — зло и весело спросила из наследницы трона выросшая в детдоме девочка. — Все подошли сюда, берём короля, тащим ко мне. Мадора, захвати секиру. Советник, останьтесь с Тимом, с Полом, в общем, с вот этим вот. Следите, чтоб его никто не трогал, а то все потонем. Ну, девчули, взяли!
Веля догадывалась, что король окажется тяжёлым, но не думала, что он будет настолько громоздким и неудобным. Она разумно полагала, что они вчетвером не кисейные барышни и справятся. Отдуваясь и пыхтя, как женская сборная по пауэрлифтингу, за руки и за ноги женщины потащили короля в её покои. Отец постоянно вываливался из рук то у одной, то у другой, и будто специально бился разными частями о все углы и двери, которые им встречались.
— Броню надо бы снять, — просипел внедорожник.
— Времени нет, — задушено выдохнула красная от натуги Веля.
Отцовская голова гулко стукнулась о дверной косяк, он что-то забормотал во сне и одна из девиц испуганно выронила левую ногу. Весь король тут же рухнул на пол.
— Какого чёрта! — злобно зашипела Веля, — Берём на счёт три. Раз, два…
Наконец, они ввалились в переднюю комнату и положили отца на ковёр. Сюда почти не доносилось криков толпы, только слабый гул сквозь закрытые двери. Когда они кое-как отдышались, стало слышно, что тишина комнаты дышит тоже. Веля оглянулась — кажется, никого. В углу, на манекене, висело последнее платье, самое нарядное, для вечернего застолья и танцев — тёмно-синее кружево поверх шёлкового чехла цвета блёклого золота, с широким вырезом лодочкой, красивое до неприличия. Длинная юбка мелко дрожала.