— Заткни пердак или я его тебе заткну. Мои отношения с отцом — это мои с ним отношения. Вечером мы помиримся, и ты окажешься на улице в лучшем случае. В худшем — я попрошу у него твою голову в качестве бонуса.
Женщина немедленно умолкла. Что касается второй, то она изначально не произнесла ни слова. Смотрела стёклышками пустых глазок, стихиям неведомо, шевелилась ли хоть какая-то мысль в приплюснутом домике черепа. Затем обе сделали книксен.
— Затяните корсет, — Веля повернулась спиной, придерживая волосы.
Затем оглядела обеих, нахлобучила нарядную шляпку так же, как носила свою прежнюю, кожаную, и хлопнула дверью с досады на то, что вышла из себя. Следующим шагом будет отвесить служанке пощёчину. А чего? Ведь ей за это ровным счётом ничего не будет.
Для состязаний на набережной сколотили трибуны. Всё последнее время трейнтинцы, разбившись по цехам, тренировались стрелять из луков и фехтовать, победителей ожидали призы: лошади — лучшим лучникам, мечи староземской ковки — фехтовальщикам и парусная лодка, для команды, которой удастся захватить мост.
На лучшем месте, на покрытом коврами настиле, поставили отцовское бронзовое кресло, рядом — мягкий стул с высокой спинкой для её высочества. Отцовское кресло пустовало. Веля пошла по ковровой дорожке к своему стулу, глядя под ноги и сцепив пальцы, пока тысячи глаз обшаривали её с ног до головы.
— Мамуля, я хочу такое платье на свадьбу Пенти! — взвизгнул девичий голос где-то сбоку.
— Ещё чего, срамота, ноги видно, — негромко отрезала мать.
— Ну ма-а-ам!!!
— Бедняга, говорят, папаша хочет убить и её зверя, — сказал мужской голос с другой стороны.
— Пивом напился и критикуешь? Королю виднее, что правильно… — строго ответили ему.
Веля уселась, раскинув пышную юбку вокруг себя, да так и сидела, жалея, что нечем занять руки. Ей, подвижной от природы, приходилось прикладывать усилия, чтоб сидеть неподвижно с деланым безразличием на лице, пока подданные обсуждали её внешний вид и житейские обстоятельства.
Сбоку подошла Леяра, она с принцем сидела на скамье неподалёку, в первых рядах.
— Не имела возможности вам сказать, — тихо произнесла она, — ваш отец вчера был нездоров, что-то наподобие нервного припадка с мигренью, а может полнокровие, так звали лекаря кровь пускать.
Веле снова стало стыдно.
— Мне ничего не говорили, — пробормотала она.
— Вас не нашли. Не стоило бы его величеству открывать турнир сегодня.
— Ну предложите ему, может, вас отец послушает.
Леяра странно посмотрела, будто хотела ещё что-то сказать, но тут прогудел рог и все встали, Веля тоже поднялась — на сингловое ристалище вышел король. Он снял свой нарядный синий камзол и рубашку, теперь его тело стягивали кожаные доспехи с железными пластинами на груди, животе, плечах. В них отец словно стал ещё больше. Бритую голову, лоб, уши и щёки покрывал новый блестящий шлем, в левой руке король держал короткий круглый щит, в правой — свою секиру.
От вида отца, от его грозного, облачённого в броню тела, Велю охватила невольная тревога, какая возникает у людей при виде крупного и свирепого зверя.