Цент не видел причин скрывать от общественности страшную правду.

– Весь район окружен мертвецами, – сказал он. – Из него не выбраться. Всех живых людей зомби ловят, и съедают. Едят медленно, с пяток.

Петя и Вова прекратили стонать, даже Владик временно приостановил рыдания.

– Это правда? – спросил Петя.

– Еще какая! Я сам видел. При мне одного юношу схватили. Как же он орал! Вспомнить жутко. Я даже время засек – полчаса муки принимал, горемыка невезучий. Уж не знаю, что там с ним делали, но даже и представить боязно. Так что если вы бежать хотите, то подумайте лучше. Отловят вас, начнут с ног потреблять. Вам оно надо?

Несчастные сотрясались в рыданиях, ибо всякая надежда оставила их. Бежать некуда – поймают и съедят. Остаться, значит и впредь подвергаться изощренным издевательствам матерого изувера. И то до тех пор, пока зомби некроманта не выследят их. И съедят. Медленно. Начиная с ног.

– Я вам говорил, что надо вешаться! – закричал Петя на своих друзей. – Говорил! А ты заладил – рейд, рейд…. Хороший вышел рейд?

Владик ничего не отвечал. Он был занят тем, что горько и безутешно плакал.

– Во всем ты виноват, – продолжал гневаться Петя. – Это он нас надоумил на эту дурость. Сказал, что мы пойдем с мертвецами сражаться. Сказал, что в реале самый лучший рейд. Могли бы уже повеситься. Все ж готово было. А вместо этого перлись сюда целый день, а потом еще этих чертовых снеговиков всю ночь лепили. Отличный рейд получился! Всю жизнь о таком мечтал.

– Э, прошу прощения, о каком рейде идет речь? – вклинился Цент.

Пришлось Пете ввести мучителя в курс событий. Объяснить, что такое рейд, что бывает он простой и героический, что ходят в него лишь самые великие воины, и еще что Владик – козел.

– Совсем у вас мозги спеклись от игрушек, – констатировал Цент. – Однако должен признать, что в идее прыщавого есть и здравое зерно. С земель некроманта не сбежать, а тут он нас рано или поздно отыщет. Так что либо мы, ему назло, добровольно смерть примем, либо дерзнем бросить вызов проклятому упырю. Мне лично больше нравится второй вариант. Лучше умереть в бою, чем жить программистом. А что вы об этом думаете?

– Но если нас схватят мертвецы, они начнут нас с ног кушать… – захныкал Вова.

– Вас ниже пояса никто кушать не станет, – заверил его изверг. – Ну, думайте. Мне подготовиться надо, оружие собрать, припасы. А вы решайтесь. Хотите вешаться – дело хозяйское. Вон веревка, вон перекладина. А мы не такие, мы предпочитаем борьбу. Да, Владик?

– Что? – прохрипел страдалец.

– То! Вставай, пошли к подвигам готовиться. А эти трусы пусть тут остаются. Мы еще сто раз подумаем, прежде чем их в нашу дружину взять.

Владик решительно не помнил, когда это он вызывался в добровольцы. Кроме того, он больше тяготел к тихому спокойному суициду, чем к славной смерти в бою, которая, при всей своей славе, едва ли будет быстрой и безболезненной. Но Цент уже все решил, и за себя, и за него.

Несмотря на то, что в ходе боя с ордами Легиона было израсходовано огромное количество боеприпасов, в Цитадели еще оставалось достаточно стволов и патронов к ним, чтобы вооружить небольшой отряд до зубов и выше. Даже не глядя на автоматы и пулеметы, Цент сразу, не раздумывая, выбрал дробовик. Практика показывала, что очередь пуль мертвец выдерживает без особого ущерба, и даже получив в тушку полный рожок свинцовых гостинцев, сохраняет полную боеспособность. А вот заряд картечи с близкого расстояния может снести покойнику голову или оторвать конечность.

– Владик, ты тоже возьмешь дробовик, – сказал Цент своему оруженосцу.

– Но я не умею стрелять, – признался страдалец, едва державшийся на ногах. Ночное сотворение снеговиков, помноженное на вчерашний туризм через сугробы, выжало его без остатка.