— Надо будет порасспросить Мармадьюка о таких «всем известных ходах» в замке, — сказал я, следуя за инспектором по туннелю. — Мы могли их не учесть при восстановлении событий.
— Резонно, — согласился мистер Вильк. — Наверняка, у него есть подробный план замка. Это, несомненно, мое упущение, что мы его не изучили.
— Ничего, наверстаем, — утешил я его. — Мармадьюк от нас никуда не сбежит.
— Стампеде же сбежал, — произнес инспектор, открывая дверь в усыпальницу, поднял лампу повыше, дабы осветить как можно больше пространства, чуть помедлил, и столь же спокойно добавил: – А, хотя нет, не сбежал.
Электрическое освещение в склеп, как и в саму часовню, мистер О"Раа счел проводить излишним, и в неярком свете трех наших ламп я не сразу увидал то, о чем говорил Вильк.
Первое, что я разглядел, это довольно обширное помещение с двумя рядами колонн и высокими потолками. Вторыми бросились в глаза многочисленные мраморные и гранитные гробницы, расположенные вдоль стен, и по центру, между колоннадами. И лишь затем я увидел, вначале лампу, стоящую на крышке одного из саркофагов – она еще не погасла, но огонек в ней едва теплился, и не давал почти никакого света, — а затем и темное пятно на полу, приглядевшись к которому я опознал человеческое тело.
Покуда я пребывал в кратковременной растерянности, мистер Вильк и констебль О"Лонган, оба, на ходу убирая оружие, которое мы держали в руках по пути в усыпальницу (ведь мало ли что могло ожидать нас в конце пути, не так ли?), поспешили к лежащему. Они приблизились к телу вплотную, и Саймус негромко, но явственно ругнулся.
— Что такое, — поспешил я следом.
— Кровь, сэр, — ответил констебль. — Довольно много крови.
В свете лампы я уже и сам увидел натекшую, и местами подсохшую лужу крови довольно изрядных размеров, и частично впитавшуюся в красный плащ мексиканца – а это, безусловно, был он. Даже невзирая на страшную рану на голове, полную сгустков запекшейся крови, на испачканное в ней лицо, опознать Стампеде можно было бы по одному только зажатому в руке револьверу. Приметная вещица – индивидуальный заказ, как он мне как-то говорил, посеребренный и с накладками на рукоять из слоновой кости.
— Он… мертв, — спросил я?
— Сейчас проверим, — ответил инспектор, снял перчатку и прикоснулся к шее туата, нащупывая биение каротической жилки.
На пару мгновений в склепе повисла тишина, нарушаемая лишь нашим дыханием.
— Жив, — наконец произнес Вильк, поднялся, достал из кармана носовой платок и начал оттирать кончики пальцев от крови. — Хотя и едва-едва.
— Шкипер, а может его того, — подал голос констебль. — К доктору?
— Не уверен, что его можно трогать, — ответил инспектор. — Вы, О"Лонган, сбегайте-ка за мистером Смитом, пусть явится со своим саквояжем, а мы с мистером О"Хара пока осмотримся.
— Может, стоит пока его перевязать, — спросил я, едва только констебль ринулся исполнять указание.
— Кровотечения практически нет, — ответил Вильк. — Кровь на ране свернулась и закупорила выходы, так что до прибытия врача трогать его, полагаю, нецелесообразно. Тем более, если череп все же проломлен, и что-то постороннее благодаря нашей неловкости попадет в мозг…
Он помолчал мгновение.
— А мне бы еще хотелось его допросить.