Я посмотрела на ладонь — почти чистую и почти здоровую. С ногтя и впрямь текла кровь.

— Бляха-муха! — охнула Светка, потянувшись к моей руке, но я отдернула ее и отступила. — Ты че, Анька? А я тебе че сделала?

Она смотрела на меня, округлив светлые глаза и втянув голову в плечи.

— Совсем спятила девка, — пробормотала и затянулась, снова оборачиваясь к клубу.

Наконец до меня дошло, что мне холодно. Асфальт скупо мерцал в свете фонарей, но мерцал не от влаги. Осколки битых бутылок валялись возле бордюра, урн и столбов. На низком, облезлом кустарнике ветерок шуршал белым пакетом. Сразу за кустами, в тени одинокого дерева, страстно целовалась пара. Я отвернулась, вспоминая адрес родителей и формируя в мыслях предложение на русском языке. Первое предложение за огромный период времени, которое мне предстояло сказать так, будто я все это время говорила только на нем.

— Дай телефон. — Дождалась, когда Света с подозрением посмотрит на меня и добавила: — Пожалуйста.

Она переступила с ноги на ногу, бросила взгляд на сумочку, но, стряхнув пепел, деловито спросила:

— Зачем?

Я шумно выдохнула, снова формируя мысль, затем повторяя ее. На удивление воспоминания приходили гораздо быстрее и незаметнее для меня, чем в первые минуты моего возвращения.

— Такси вызову. Хочу к р-родителям. — Букву «р» пришлось искусственно вытягивать, хоть и хотелось привычно смешать его с хрипящим звуком.

— Сорока, я не знаю, че у вас с Жекой стряслось, но дождись его. Он тебя домой отвезет, а по дороге как раз обсудите…

— Дай телефон! — потребовала я, протягивая руку.

Света снова уставилась на кровь так, будто у меня не ноготь отломался, а палец откушен. Передернулась, выбросила окурок под ноги и полезла в сумочку, бормоча едва слышно:

— Тебе в больницу надо, а не к родителям переться. Если не палец обработать, то желудок промыть. Уж не знаю, чего ты нажраться успела, но мозги у тебя, конечно, здорово поплыли!

Наконец откопав смартфон, всунула его мне в руку и отдернула свою от крови, приподнимая костлявые плечи и кривя пухлые губы. А я посмотрела на собственное отражение в черном экране и поняла, что даже не помню, как снять блокировку… От обиды опять защипало глаза.

Разреветься из-за простейшей глупости мне не позволил Женя. Я заметила двух высоких парней, взбегающих по ступенькам и что-то живо обсуждающих, в тот момент, когда поняла, что, кроме блокировки, мне еще предстоит вспомнить номер какого-нибудь такси. Да и набрать этот номер тоже нужно было…

Виктор, друг и партнер Жени, нес мои туфли. Сам Женя сжимал в кулаке сумочку — наверное, мою, — а во второй руке мельтешил ключами от машины. Я оглянулась и увидела у обочины знакомую черную мазду. Не успела прийти в себя и придумать, как отвертеться от ненужной заботы, а парни уже приблизились. И если моя «половинка» смотрела куда угодно, лишь бы не на меня, то его друг пытался шутить со мной:

— Ох и заставила ты меня завидовать, Анютка. Признавайся, у какого Красна забористой травки раздобыла?

— Мы поедем, — неловко перебил Женя.

— Ты там потом набери мне, ладно? — попросила его Светка, опять вытаскивая сигареты. И добавила на полтона тише: — Я ж теперь не засну.