Я пожала плечами, удерживая ее руки в своих. Она покачала головой, окинула взглядом разбросанную простынь и подушки на диване, а потом тихо призналась:

— Ты меня пугаешь, доченька.

— Извини.

В эту ночь — наполненную светом фонарей, проникающего с улицы, шумом машин, доносящегося от стоянки и дороги, тиканьем настенных часов и запахом бутербродов с сыром, разогретых в микроволновке, и стиральными средствами от постели, — я прижималась спиной к маме. Она, как в детстве, гладила меня по волосам и ждала, когда ко мне, уже взрослой доченьке, придет сон.

Я всегда считала, что в жизни главное — добиться хорошего будущего. А к нему ведут труд, усердие, правильное распределение сил, приоритетов, и только малость остается на удачу. Ко всему этому можно приучить себя, и такая привычка въедается в нутро, становится неотъемлемой частью тебя. И на Земле, и в Фадрагосе я жила одним непреложным правилом — что бы ни случилось, необходимо двигаться вперед. Вот только это правило вынуждало неотрывно смотреть на цель. Без оглядки. А это, в свою очередь, не позволяло усомниться в себе и собственных решениях. Теперь я понимаю: любой может ошибаться.

Моя ошибка в том, что в неоправданном стремлении к успешному будущему я забывала жить.

Через открытое окно в квартиру проникали детские вопли и смех. Солнце заливало комнату светом, и его лучи стелились по серому махровому ковру, обрываясь ровной полосой прямо у дивана. Я поерзала, устраивая одну руку удобнее под щекой, а второй дотягиваясь до тепла. В голове опять с трудом складывались самые примитивные мысли, а после долгих рыданий одолевало бессилие. К сожалению, когда-то я говорила Елрех правду, но даже не задумывалась над масштабами озвучиваемой проблемы. Повышая собственную ценность в Фадрагосе, я обесценивалась на Земле. Хуже…

В первый же рассвет я едва проснулась, а уже громко пожелала родителям доброго утра, оценила ароматы завтрака и сказала папе, что надо провести день совместно. И ничего страшного в моем поведении не было бы, если бы только все это прозвучало на русском.

Оправдания или отговорки? У любой чуши есть предел… Однако мне повезло, потому что среди моих многочисленных знакомых, мама мгновенно отыскала виновницу. Я не сразу вспомнила Лизочку, практикующую гипноз, но ухватилась за ее увлечение, как утопающий за соломинку. Именно так! Именно Лизочка несколькими неделями ранее уговорила меня рискнуть и провести надо мной в дополнение к гипнозу какие-то ритуалы. Высказав эту ерунду, я надеялась только, что никто не станет ни звонить этой Лизочке, ни искать ее.

С Женей пришлось еще раз встретиться, но благодаря строгости папы это произошло в родительской квартире. Мой парень в историю с Лизой не поверил, но на меня не наседал, а уже в понедельник с самого утра улетел из города. В понедельник же опустела и квартира: Егор уехал в запланированную летнюю поездку с классом, папа ушел на работу. Мама беспокоилась и хотела остаться со мной, но в школе потребовали ее присутствия.

Просидев полдня за телевизором, я отключила его и постаралась забыть о том, что видела. Люди — единственные разумные существа на Земле, господствующие существа в мире, но отчего-то занимались публичным самоуничижением, так часто демонстрируя пороки и осуждая себе подобных, что редко упомянутые заслуги блекли и не задерживались в памяти надолго.

Новости на каналах напомнили о правителях Цветущего плато: о стремлении Волтуара решить любой вопрос без конфликта, о трезвомыслящем Акеоне, который готов был в любое мгновение задавить собственную гордость, переступить любые принципы и границы, лишь бы только положение его поданных не ухудшилось. Новости напомнили о Тиналь и Фираэн…

В Фадрагосе, несмотря на причисление людей к низшей расе, об их достижениях и преступлениях говорили так же, как могли говорить о представителях любой другой расы. Девочек казнили по прихоти шан"ниэрдки, связанной с влиятельной гильдией, но наказывали за проступок и угрозу обществу, которую они представляли, прельщаясь наживой и проявляя слабость перед шантажом, а не за то, кем они были.

В те долгие минуты я сидела на полу, сжимала пульт и смотрела на босые ноги. Невольно сравнивала два мира и твердо осознавала — у Фадрагоса гораздо меньше недостатков, чем я когда-то ему приписывала. Как я могла не понимать всеобщего желания фадрагосцев отдавать обществу больше, чем оставлять себе? В их идеологии имелся лишь один недостаток — изгои. И если избавиться от него, общество этого мира вернется к гармонии, в которой жила до войны. Не об этой ли гармонии в своем письме говорил рассат из Энраилл?

После обеда такие мысли привели меня к осознанию потерь. Встреча с семьей потеряла восторженную радость и приобрела оттенки горечи. Ближе к вечеру я отыскала в своей сумке смартфон, разобралась в меню и увидела среди контактов номер такси. Там же отыскались паспорт, ключи, салфетки, косметичка, кошелек, тяжелая визитница и даже исписанный ежедневник. Пока ждала такси, пришлось повозиться с наличкой. Деньги вызывали легкое затруднение, но и его не хотелось показывать посторонним. Так и не дождавшись родителей, я уехала.

Когда-то я была организованным человеком, что при нынешнем положении облегчало жизнь. Пока ехала в свою квартиру, наткнулась в смартфоне на онлайн-органайзер, где было расписание на прошедшие недели и будущие месяцы с заметками, с перечислением имен и кучей ссылок на статьи и документы… Из него я узнала, что всего через три недели меня ждет собеседование, которое было отмечено как важное. Я смотрела на дату, а в нем видела лишь шанс. План созрел в голове, как само собой разумеющееся.

Быть может, раньше я бы тешила себя надеждами, что будет легко, но теперь многое изменилось. Осложнения в этом простом плане: дождаться нужной грозы и швырнуть кусок мяса в шаровую молнию, — появились с первыми днями моей новой-старой жизни.

Два дня мне приходилось пить какие-то успокоительные таблетки, найденные в аптечке собственной квартиры. Они не помогали избавиться от гнетущих воспоминаний, но позволяли держать себя в руках при маме, которая примчалась ко мне в тот же вечер, как я уехала от родителей. Она жила у меня эти два дня, пока не убедилась, что со мной все в порядке. И пока она была рядом, я не упускала шанса насладиться ее присутствием, смехом, заботой.

Всего несколько часов у меня ушло на то, чтобы изучить себя прошлую по перепискам в социальных сетях и фотографиям там же. И мне не нравилась та пустота и пренебрежение к окружению, которые я увидела.

Эта же переписка помогла мне в выстраивании общения с Женей. Он писал так часто, что иногда хотелось просто отключить телефон, но я не позволяла себе. Если у меня не получится вернуться в Фадрагос, придется привыкать к старой жизни. И в одном сомнений не возникало — рано или поздно я привыкну. Если человек хочет жить, он привыкает ко всему. А я в число суицидниц явно не входила.