– Какую же?
– На Бога надейся, а сам не плошай! – продекламировала она.
– Спасибо, – моя голова виновато упала на грудь, – намёк понял.
– Если не будем пытаться, – задорно улыбнулась Сандрин, – то гарантированно ничего не узнаем. Но у меня есть некий предварительный план. Основывается он на тех письмах, которые были собраны в пакете дедушки. Там ведь не только озвученные мною ранее имена присутствуют. Ещё упоминается некая полонячка Лидия. Кто это такая, и какое она имеет отношение к нашей запутанной истории мне не совсем ясно, но видимо самое непосредственное.
– Полонячка – видимо вольное переиначивание слова полячка, – предположил я.
– Может быть, – приподняла брови Сандрин, – но насколько я знаю никто из моей родни в Польше не жил.
– Возможно, ты просто плохо осведомлена в этом вопросе. Или… может быть, это были какие-то дальние родственники? Двоюродные дяди или тёти, племянники, наконец!
– Тогда вероятно стоит обратиться в государственный архив Польши?
– А что, есть такая возможность?
– Попробую использовать электронную почту моего руководителя, профессора Рене Марижу! – хитро прищурилась девушка. Он часто доверял мне работать со своей корреспонденцией, и я прекрасно запомнила его адрес в сети и все пароли.
– Но, наверное, твой сигнал можно будет отследить, – заосторожничал я, – узнать, откуда на самом деле идёт запрос.
– Наверное, – беспечно взмахнула она ладошкой, – но кто это будет делать? Это же не банковское поручение на отправку миллиона евро! Довольно известный учёный обращается в очередной архив за пустяковой справкой. Стоит ли вообще устраивать по этому поводу хоть какую-либо проверку? Думаю, нет!
– Как скоро намереваешься сделать подобный запрос? – поинтересовался я. Просто пока мы сюда шли, приметил на углу Интернет-кафе. Если есть желание…
– Нет, – резко возразила она, – лучше это делать с рабочего места!
– Хотелось бы поприсутствовать при этом самому, – просящее заглянул я в её глаза. Просто очень любопытно, как далеко ушли современные архивные технологии?
– Ну-у-у, Александр, – сконфуженно поджала губы Сандрин, – мне право неловко тебе отказывать, но пройти в здание без предварительного оформления пропуска совершенно невозможно. Ведь там не только акты гражданского состояния хранятся, но и серьёзные, до сих пор секретные документы. К тому же немедленного ответа ожидать совершенно бесполезно. В лучшем случае ответ будет получен к завтрашнему обеду, да и то, если всё будет благополучно.
– В смысле чего? – поинтересовался я.
– Формализованный поиск источника в компьютерной сети далеко не всегда приводит к желаемым результатам. Ведь ещё масса документов не загружена в память вычислительных машин, а множество документов вообще было утрачено во время войн и прочих социальных конфликтов!
– М-да, – только и смог выговорить я в ответ, – но…, будем надеяться!
Мы покинули прокопченную забегаловку и побрели в сторону оживлённого проспекта. Там, на ступеньках помпезного парадного мы дружески обменялись рукопожатием и, договорившись встретиться завтра ровно в два часа дня, расстались. Сандрин отправилась разыскивать в прахе веков следы супруги Владимира Ивицкого – Марии Сердюковой и его сына Алексея Владимировича. И, естественно, она клятвенно обещала тут же направить запрос по поводу некоей полячки Лидии, которая как раз перед Второй мировой войной должна была проживать в окрестностях города Кракова. Как могла помочь нам в поисках данная информация, я совершенно не представлял, но в сложившихся обстоятельствах не приходилось пренебрегать и малейшей крупицей информации. Повторюсь ещё раз, все наши умные догадки и глубокомысленные размышления базировались только на непоколебимой уверенности в себе дилетантов кладоискательского промысла и более ни на чём.