– Ладно, хватит уж, – перехватила она мою руку, – а то совсем сдуешь!

Мы некоторое время болтали о чём-то несущественном, после чего я плавненько повернул разговор на вопросы генеалогии, которые на тот момент волновали меня куда как больше, нежели всё остальное. Как раз в это время в проходе вагона появилась продавщица мороженного, с грохотом толкающая перед собой окованную железом тележку.

– Не желаешь мороженного? – полез я в карман за деньгами.

– Я бы лучше пообедала, – недоверчиво поджала губы Сандрин. В ваших поездах присутствует вагон-ресторан?

– Естественно, – почти обиделся я, – и в некоторых из них кормят вполне прилично!

Сандрин легко поднялась с места, всем своим видом показывая, что готова отправиться на обед немедленно. Но поскольку я вставать не спешил, брови моей спутницы недоумённо поползли вверх.

– Беспокоюсь за наши вещи, – кивнул я в направлении её знаменитой сумки.

– Куда же они могут пропасть, если поезд движется? – искренне удивилась она.

– Ещё как могут, – утвердительно кивнул я, – да так, что и концов не найдёшь!

– Каких таких концов? – не поняла она.

– Материальных! – раздраженно буркнул я, так что я на твоём месте обязательно взял бы её с собой. Бери пожитки и пойдём, пока там очередь не набралась!

Несмотря на мои опасения особой очереди в вагоне-ресторане не наблюдалось. Наверное, это было вызвано тем, что время обеда давно прошло, а время ужина ещё не наступило. Выбрав еду по вкусу, мы продолжили наш так не вовремя прервавшийся разговор.

– Уж раз мы взяли с собой наши вещи, – первая начала француженка, – то могу показать тебе получившуюся схему. Смотри, – извлекла она из внутреннего кармана сумочки сложенный вчетверо лист бумаги. Ты утверждаешь, что у Антона Ивицкого было трое сыновей: Людвиг, Тимофей и Роберт. Роберт, самый младший из них, предположительно родился в 1807 году. А вот что выяснила я. У него самого родился сын Владимир Робертович в 1832 году. В свою очередь в 1857 у Владимира родился сын Алексей Владимирович. У Алексея в 1881 году рождается сын Олег Алексеевич. В 1917-м, после вашей революции, когда Олегу было 36 лет, он эмигрирует во Францию через Финляндию. В одном из писем упоминается о том, что они ехали по льду всю ночь, страшно опасаясь застудить ребёнка. Надо сказать, что в 1912 году у его жены Ксении родился сын Константин. А дочь Лидия Олеговна появилась на свет в 1918-м. Был, кстати сказать, и ещё один младший брат, о котором я почти ничего не знаю. Единственно, что о нём известно, так это то, что его звали Мартэн, и с ним во время 2-й мировой войны случилось нечто крайне нехорошее. Короче говоря, эта тема была у нас в семье под запретом. Её старались не коснуться даже случайно. И вот именно здесь происходит как бы разрыв в преемственности поколений. Константин Олегович так и остаётся во Франции, а Лидия вскоре вышла замуж за польского богача!

– Ты, значит, ты сама принадлежишь как раз к ветви Константина? – на всякий случай уточнил я.

– Именно так, – взмахнула ресницами Сандрин, – поскольку у него в 1935-м году рождается сын Вольдемар Константинович, мой родной дедушка! Мама родилась в 1955-м, приняв фамилию Андрогор в 77-м, а я соответственно появилась в 79-м!

– Никогда бы не поверил, что тебе 24, – заметил я, – на вид больше девятнадцати не дашь.

– Спасибо, – неожиданно засмущалась Сандрин, – вот уж не думала, что ты способен на комплименты девушке!

– Извини, – в свою очередь почувствовал я неловкость, – как-то с самого начала мы с тобой были только партнёрами в некоем предприятии, а не представителями разных полов. Но это дело легко исправить.

Я повернулся к проходящей мимо нашего столика официантке и поманил её рукой.

– Желаете ещё чего-то? – меланхолично взглянула она на меня.