Смотрите. Гренадер со своими спутниками начал выдвижение на исходные поисковые позиции аж из-под Слуцка, двигаясь от которого строго на восток они достигли Дорогобужа, где Наполеон действительно побывал. Но далее-то! Далее!!! Заблаговременно обзаведясь телегами, видимо совершенно необходимыми им как для маскировки, так и для вывоза грандиозного клада, они поехали вроде как в обратном направлении. Но как-то уж очень непонятно передвигались наши кладоискатели, согласитесь. Маршрут: Дорогобуж – Смоленск – Витебская губерния никак не мог приблизить гренадера с его спутником к реке Днепр! Скорее наоборот, они от него непрерывно удалялись! Следите внимательно по карте за моими рассуждениями, и Вам всё сразу станет ясным. Если поначалу кладоискатели двигались в общем и целом по маршруту отступления французской армии, то в обратный путь они двинулись по совершенно иному направлению! Взяли курс как бы вбок, на северо-запад!
А что же в то же время делал наш неугомонный авантюрист Семашко? И он ведь (вот что странно-то) тоже перемещался по Европе совершенно удивительнейшим, и как бы тоже абсолютно нелогичным образом! Из Парижа он почему-то направился не в Польшу (по кратчайшему пути в Россию), а в Пруссию! Проехал через город Лиду (что стоит в 100 км. южнее Вильнюса) до самой Риги! А его-то зачем сюда занесло? Ведь оттуда до Днепра (где некогда бродила Великая армия Наполеона) нужно было уже на самолёте лететь!
Но все мы люди взрослые и как-то вразумительно объяснить такие многосоткилометровые зигзаги простой любовью нескольких французов к длительным путешествиям по российскому бездорожью не можем совершенно. Прикинем расстояние от Риги до окрестностей Могилёва, где впоследствии интенсивно рылись в земле полковник Яковлев и князь Кочубей. И тут же выяснится, что между данными точками лежит не менее 650 километров необъятного пространства!
Объяснение такому странному поведению обеих частей французской кладоискательской экспедиции могло быть только одно. Ни сам гренадер, ни его новоявленный «друг» – Семашко никогда и не помышляли заниматься поисками «малой кассы» возле дороги Москва – Борисов, как об этом опрометчиво написано в сопроводительном тексте к карте № 1. Анализ фактического материала неумолимо доказывал мне, что они всерьёз намеревались извлекать его в совершенно другом месте, никоим образом не связанным с рекой Днепр.
В каком же таком загадочном месте могли лежать золотые монеты «малой кассы»? Взгляните скорее на карту СССР, или на худой конец, на атлас автомобильных дорог. Ведь именно Ригу и Смоленск связывает прямая как стрела трасса, которую уже в советское время проложили вдоль старинного почтового тракта. Следовательно, если обе части поисковой экспедиции (как весьма вероятно и было изначально задумано хитрецом Семашко) и дальше бы двигались навстречу друг другу, то они бы непременно встретились. Причём вовсе не у Могилёва или Орши (как думали Яковлев с Бенкендорфом), а где-то чуть западнее Полоцка, лежащего как раз между Витебском и западной (прусской) границей Российской империи.
– Значит, – мигом сделал я вполне логичный вывод, – именно там, в этом районе мне и следует искать ту извилистую речушку, тот убогий ручеёк, который некогда трижды пересекал своим течением почтовый тракт, изображённый на первоначальном плане. Искать нужно именно здесь и только здесь! Ведь было предельно понятно, для того чтобы провести успешный розыск утраченных сокровищ, мне, прежде всего, следовало определиться с тем регионом, где они были сокрыты. Всё же остальные поисковые процедуры были делом техники. А в том, что техника достигла в этом деле невиданных масштабов, я в тот момент даже не сомневался!
Глава десятая: Смена района поисков
Всё вроде бы шло хорошо и правильно, но оставался ещё один немаловажный вопрос, на который непременно нужно было дать однозначный и логичный ответ. Было совершенно непонятно, отчего гренадер потащил своего напарника Ивицкого именно в Дорогобуж? Почему он не мог прямо из Слуцка двинуться на север? Ответ я нашёл не скоро, но всё же нашёл. Моё внимание привлёк один исторический факт, который был прекрасно описан в той же книге «В поисках сокровищ Бонапарта». Выяснилось, что именно от Дорогобужа от основной французской армии откололся корпус под командованием пасынка Наполеона – Евгения Богарне. И направлялся тот корпус на северо-запад, по направлению к Витебску и далее Полоцку и возможно Риге.
Иными словами, наш гренадер, скорее всего, просто не знал, как покороче добраться от Слуцка до Западной Двины. И в этом ему вряд ли мог сильно помочь Ивицкий, которого ему хотелось как можно дольше держать в неведенье. Но хитрый француз твёрдо был уверен в том, что именно от Дорогобужа идёт та самая дорога, которая должна была вывести поисковую экспедицию в нужный район. Ну, ещё бы, сам император послал по ней своего приёмного сына! Вот только поэтому он и сделал столь протяжённый по расстоянию крюк, с одной стороны запутывая сопровождающего, а с другой избавляя себя от блуждания по совершенно незнакомым дорогам.
Расправив карту Полоцкого района поверх гостиничного покрывала, я вооружился раскладной трёхкратной лупой и принялся сантиметр за сантиметром исследовать трассу, идущую вдоль реки. Причём меня интересовала именно та её часть, которая уходила от Полоцка в западном направлении. Ведь именно по ней наступали и отступали войска маршала Удино и именно около неё они вполне могли закопать бочонки с вожделенным золотом! Предварительный анализ выявил всего две речки, которые в какой-то степени походили на ту, что была изображёна на карте гренадера. Одна из них находилась примерно в шести километрах на запад от современной границы города. Другая же протекала чуть дальше по дороге, километрах в четырёх от первой.
Историческая часть доказательств, как бы подтверждающих возможность заложения клада, была почёрпнута мной из блокнота, в который я предусмотрительно выписал наиболее интересные факты, найденные в Народной библиотеке. Вот что помимо всего прочего в нем было написано: – «При вступлении Наполеона, как известно, разделённые корпуса 1-й Западной армии, чтобы не быть подавлены полумиллионным полчищем неприятеля, отступили к Дриссе, а потом к Смоленску, на соединение со 2-ю Западной армией… Граф Петр Христианович Витгенштейн командовал 1-м корпусом на правом фланге 1-й армии…»
«Наполеон для удара по Санкт-Петербургу назначил маршалов Удино и Макдональда. Удино с отдельным гренадерским корпусом, носившим название «адского легиона» был отправлен по Псковской дороге, а второй с корпусом прусаков по курляндской. Удино… сказал Императору… «Ваше Величество, мне очень совестно, что я прежде Вас буду в Петербурге, нежели Вы в Москве»…»
«Удино переправился через Двину у Дисны, а Макдональд у Якобштадта. Первый шёл на Себеж, а второй на Люцин… Витгенштейн с 25.000 пошёл к Клястицам, где в 3-х дневной битве 18 (30) – 20 (1 авг.) июля разбил более 45.000 отборных французских войск, остаток которых отступил… Французы потеряли за эти дни 10.000 убитыми и 3.000 пленными. Наши потеряли 1.500 убитых и 2250 были ранены… Гр. Витгенштейн получил… орден Св. Георгия и 12.000 рублей ежегодного пенсиона.»
«…Витгенштейн вновь напал на Удино у местечка Коханово. 30 (11 авг.) июля в 8-й час сражения Удино был отброшен к Полоцку, где французы получили подкрепление из 2-х Баварских дивизий генералов Деруа и Вреде, под командой генерала Гувийона Сен-Сира.»
«5 (17) октября Витгенштейн атаковал вновь. После 14-и часовой битвы французы отошли в город, очистив весь занимаемый ими берег реки Полоты и мызу Спас… 6-го французы контратаковали. Баварцы потеряли более 5.000 человек. Французы более того. Витгенштейн потерял 4.000 человек и отошёл к (селению) Белое, а потом к Сивешинской станции на Дриссе, в 28 верстах от Полоцка. Штаб его был в Соколицах, авангард в Белом…»
Почерпнутые из журнала и неоднократно перечитанные строки в очередной раз укрепили меня в той мысли, что семь искомых бочонков были спрятаны именно в начале или середине октября 1812 года. Причём, скорее всего, закапывали их не кто-либо иной, а именно гренадеры Николя Удино из уже упомянутого выше «адского легиона». К тому же и перечисленные в публикации населённые пункты располагались только на север и северо-запад от Полоцка и, следовательно, отступающие под натиском наших войск французские обозы неизбежно были вынуждены, для ускорения передвижения выбираться не куда попало, а именно на тракт Рига-Полоцк.
Мне теперь представлялось, что историческая обстановка тех дней складывалась следующим образом. В результате решительного наступления наших войск, маршал Удино поспешно отступил за реку Дрисса и сжёг мост у деревни Сивошино. Русские артиллерийские батареи, установленные на берегу реки, заставили отступить французов к деревне Белое, где они остановились на ночлег! Что же произошло потом? А потом части корпуса Удино отступили ещё дальше к деревне Гамзелево, а потом и вовсе к городским фортификационным укреплениям, выстроенным ими вокруг Полоцка. В том сражении, которое растянулось на три дня, суммарные потери только убитыми с обеих сторон достигли более 15.000 человек! По одной этой цифре можно сделать вывод об ожесточённости и кровопролитности боёв, почему-то почти никак не отображённых в общеизвестной военной историографии. Неудивительно, что именно на дороге, ведущей из Белого в Полоцк, и могла быть спешным образом спрятана касса либо одной из дивизий, либо всего французского корпуса. Для этого акта именно во время столь бескомпромиссной битвы и могли сложиться самые подходящие и критические условия, заставившие попавших в окружение французов спешно зарыть транспортируемые ценности, даже не доезжая до города.
После спешного обустройства данного кладового захоронения французские войска (возможно подошедшие к данному месту со стороны селения Белое по дороге «В. D.») отошли к Полоцку (предположительно по дороге «В. С.») на хорошо укреплённые городские рубежи и закрепились на них. Ввиду столь их прочного положения, и несомненной готовности к самому жёсткому отпору, Витгенштейн (объективно имевший значительно более слабую группировку) длительное время не решался бросать свои войска на приступ города. Французам же лезть вперёд тоже не было никакого резона. Они (в ожидании скорой победы своего императора над Россией) спокойно отсиживались в Полоцке до тех пор, пока в результате ночной атаки начавшейся 7 (19) октября наши войска не ворвались в пределы города и не очистили его от неприятеля.
Только после этого захватчики, отчаянно отбиваясь и даже переходя в контратаки, отошли на юг в направлении Ушачей, Лепеля и далее к Орше. Вот именно поэтому устроители кладового захоронения не имели впоследствии даже малейшей возможности ещё раз побывать на месте заложения клада, чтобы извлечь и захватить его с собой. Понятно, и то, почему они с такой охотой разграбили один из тяжеленных бочонков. Ведь если дело происходило летом, когда основная армия оккупантов успешно наступала на Москву. Никто из них даже и подумать не мог о том, что Великой армии вскоре предстоит долгое и ужасное отступление, когда вовсе не золото, а простая печёная картошка или кусок жареной конины будет гораздо важнее и дороже всех иных драгоценностей!
Вполне удовлетворённый анализом событий, которые, несомненно, могли привести к заложению крупного монетарного клада, я на следующий же день поехал проверять эту гипотезу к посёлку Ропно. Почему именно туда? А Вы сами взгляните на карту Витебской области. Видите, примерно в 5-и километрах от Полоцка в Двину впадает интересная речка? Причём впадает она не просто так, а через довольно приличное по размерам озеро! А чуть дальше, у крохотной деревеньки Гамзелево протекает ещё одна речка. И она тоже впадает в Двину и тоже в среднем своём течении имеет довольно приличное озеро.