Данила сел рядом и закрыл лицо руками: ему казалось, что он потерял сам себя. Такой боли еще никогда не было. Это была боль, рождавшая новую – третью пустоту. Он чувствовал ее, колючую, холодную, в разных проявлениях, но это состояние даже и пустотой-то назвать было нельзя. Это было вообще вне всех состояний – отрешение от мира и от того, что живет в нем и окружает вокруг. Он пытался успокоить себя с мыслями, что Иван не умер, он лишь ушел в другой мир и там продолжит свою дорогу, так как здесь все пути и тайны давно им открыты. Юноша разжал ладонь и посмотрел на подаренную монетку. С силой сжал ее и отвернулся в сторону. Он не мог смотреть на Ивана. Юноша не верил в то, что произошло. Лицо Ивана казалось ему живым и счастливым. Но тайный голос говорил: «Теперь ты один, иди, тебя ждут. Не нужно его хоронить, теперь он принадлежит пустыне. Оставь все как есть».

А потом Данила услышал ветер: он тоже попросил его идти, и юноша ушел, оставив Ивана пустыне. Он много раз хотел вернуться, но голос ветра настойчиво требовал идти вперед, не оборачиваться и не возвращаться. Данила не понимал, почему неизвестная сила буквально выгоняет его из этого мира, и он терзал себя тем, что все произошло из-за него. Он хотел помочь Ивану, а получилось, что вытащил из него накопленную годами чистоту.

«Добро покинуло этого человека, – думал он. – Зло победило – или наоборот? Он убил себя, значит, зло было в нем, и что же получается, что зло убило само себя? Возможно, последняя капля чистоты обрела силы и убила то, что осталось в этом человеке? Иван действительно был сильным, он нашел в себе что-то такое, и уничтожил зло сам, не заставляя меня идти на это преступление. А я в какой-то момент испугался, подумал, что он хочет убить меня. Ведь если рассудить, то я слаб и по сравнению с ним – никто. Естественно, и он и я подумали, что зло осталось в более слабом теле и разуме, а значит – во мне. Но как Иван догадался, что зло в нем, и решил убить себя? Нет, он действительно Великий человек, познавший тайны этого мира, а я лишь недостойный его ученик, однажды не поверивший ему».

Данила спрашивал себя, правильно ли он поступает, что уходит, оставив тело друга, но ветер продолжал повторять: «Он принадлежит пустыне, и она сама о нем позаботится».

– Возможно, – все же пытался успокоить себя Данила. – Иван перешагнул в другой мир и теперь идет по новой, неизвестной дороге и там раскрывает секреты и помогает всем, кто окажется рядом. И пусть в том мире нет живых, но он сумеет услышать голоса и, возможно, заставит покориться ему. А может, тот, никому не известный мир станет Ивану близким и верным другом. Ну почему же все так произошло? – укорял он себя. – Как я хотел помочь ему, а получилось – погубил! И почему пустыня, которой он так восхищался, не помогла ему, а скорее, наоборот – столкнула; сначала открыла ему тайны, которые вошли в него огромной тяжестью зла, а затем обнажила их, поставила жестокое условие, совсем не достойное его.

Всю дорогу Данила переживал, не зная, куда он идет, а уже к вечеру увидел окраину пустыни, знакомые дома и любимую девушку. Она как будто чувствовала его и ждала именно в этот час, когда солнце собралось покинуть этот мир, уступив время ночи. Данила посмотрел в этот безжалостный кровавый закат и решил, что больше никогда не войдет в это жестокое царство песка.

И остался Иван один. В тот момент, когда он вонзил саблю в свое сердце – наступила тьма, но через какое-то время он увидел в этой черной пустоте точку света. Она была так далеко, и казалась далекой, одинокой звездой. Иван лежал и ни о чем не думал. В тот момент его мысли о том, правильно ли он поступил – ушли. В его душе не было сомнений, тревоги и лишь только звезда в виде еле заметной точки где-то далеко светила, напоминая, что он способен еще о чем-то думать. Постепенно на смену пустоте стали приходить картины из прошлого. Он увидел друзей, воинов, город в одну сторону. Хаотичные воспоминания продолжались, пока он не почувствовал странную легкость в теле. Измученный путник, как будто воздушный, не встал – он взлетел над своим убитым телом и увидел его со стороны. Одинокий ветер играл с его волосами и постепенно заносил песком. Лишь глаза со взглядом смерти напоминали о том, что этот человек мертв. Они смотрели в небо, и их стеклянный блеск нагнетал ужас. Иван отошел в сторону от своего тела и, не желая смотреть на него, отвернулся и медленно побрел по пустыне. Вокруг все молчало, он не слышал ни шелеста ветра, ни скрежета песка под ногами. Иван шел по пустыне, не касаясь ее. «Что дальше? – спросил он себя. – Неужели моя дорога закончена?» И в этой тяжелой пустоте он услышал голос пустыни: «Нет. Возвращайся!» Иван не понял этого призыва. Он продолжал идти дальше от своего убитого тела. Ему хотелось убежать, спрятаться но, ни в коем случае не возвращаться. А далекая звезда продолжала где-то вдалеке, то появляться, то исчезать. Он и не смотрел на нее, он просто шел, не зная куда. Шаг за шагом к нему стали возвращаться чувства. Он задумался над тем, что произошло, и в какой-то момент почувствовал биение своего сердца. Этот шум, казавшийся ему реальным, стал отдаваться во всем его воздушном теле. Иван остановился, осмотрелся и понял: он летит не по пустыне, а по созданному в своих мечтах миру. Если бы он сейчас представил траву, то она бы появилась, и он пошел бы по ней, но он умышленно оставался в пустыне, желая довести до конца начатое дело. Сейчас Иван не понимал, что именно с ним произошло. Возможно, все это были миражи и видения, и его поступок произошел лишь в его воображении, и скоро весь этот кошмарный сон закончится. Но серое небо и серый песок и такие же серые облака оставались вокруг. Они, молча, напоминали о безмятежном неподвижном мире и не хотели исчезать. И лишь одинокий ветер изредка возвращался. Иван не чувствовал его дуновений. Он вообще ничего не чувствовал, а когда посмотрел на себя – у дивился. Он, как и весь этот мир, превратился в серое пятно, которое медленно плыло по серой пустыне. Лишь точка, обозначающая звезду, напоминала о том, что свет все же где-то есть. «Пусть его не так много, но он присутствует в этом сером небе. Интересно, здесь в этом сумрачном мире есть хоть кто-то живой или мертвый? Или только пустыня, потерявшая свой солнечный свет?» Но весь мир вокруг молчал. И тот голос пустыни, что он слышал ранее, показался ему выдуманным им самим. Иван продолжал плыть, как вдруг увидел вдалеке что-то лежащее в песке. Он попытался подлететь быстрее, но его скорость оставалась прежней и, хотя желание ускорить ее было, но оно не могло ничего изменить. Серое пятно, которое было им, независимо от его желаний плыло само по себе, приближаясь к чему-то неизвестному. Иван вспомнил, что до этого мог двигаться и даже ощущал это, но сейчас все растворилось в однообразном сером мире и не поддавалось его желаниям. Приблизившись, он увидел свое оставленное тело. И хотя он ушел, или, точнее, улетел от него в другую сторону, оно оказалось вновь на его пути. И звезда из еле заметной точки превратилось в монету, которую он отдал Даниле, и эта монета, такая же серая, зависла над этим миром тишины и покоя. Иван вновь попытался что-либо сделать – он сопротивлялся, но неизвестная сила тянула его к телу. Приблизившись, он увидел свои открытые глаза и вновь почувствовал холод смерти. Страх, отвращение охватили все то, что от него осталось. Иван хотел зареветь, заорать, как раненый медведь, но и этого он сделать не смог. В какой-то момент то серое пятно, что было им в этом мире, задрожало и, словно тяжелое грозовое облако, растянулось над телом. Он видел это, понимал, хотел что-то изменить, но не мог. Иван чувствовал напряжение, скопившееся в этой массе, и хотел вырваться из этого плена. Невидимый поток, появившийся и закрутившийся в нем, словно водоворот, вырвался и, как падающий с обрыва водопад, обрушился на лежащее тело.

И вновь наступила тишина, окутанная черной пеленою пустоты. В ней не было еле заметной звезды и серой пустыни. В этой пустоте был лишь холод, перемешанный с жалобно скулящей тоской.

Иван открыл глаза и увидел, что он лежит все в том же оазисе, где когда-то очнулся рядом с Данилой. В роднике, как и прежде, журчала вода, а одинокие пальмы покачивали под порывами слабого ветерка своими листьями-лапами. Иван огляделся, встал, посмотрел на себя: никаких ран на нем не было. Наверное – подумал он – ему все это приснилось. И это очередное испытание пустыни. Данила, скорее всего в постоялом дворе, а он опять куда-то забрел, познавая тайны этого удивительного и, пусть не всегда, радушного мира. Иван вытянул руки вверх и посмотрел на солнце. Оно было таким же ярким и совсем не хотело, чтобы на него кто-то любовался. Иван защурился, пытаясь продлить взгляд, но сразу же отвернулся, не выдержав его обжигающего света. Он еще раз потрогал себя и даже посмотрел на рубаху: но ни крови, ни раны – не было. Странное смятение родилось в нем

«Что это было? – вновь подумал Иван. – Сон или испытание. Что я должен понять? Какой урок из этого вынести?» – задавал он себе вопросы.

Но никто не отвечал ему: пустыня молчала, ветер куда-то улетел. Он отряхнул одежду, взял всю суму, с которой так никогда и не расставался, и, выбрав направление относительно солнца, решил вернуться в город. Теперь он шел, как обыкновенный человек: он чувствовал босыми ногами песок, потому что башмаки показались тяжелыми, и он их снял, чувствовал жару и даже запахи пустыни. Мир вокруг казался ему удивительным, и он, как когда-то в юности, остановился, глубоко вдохнул сухой воздух и на мгновение закрыл глаза. Блик от недавно увиденного солнца прорезался в темноте закрытых глаз. Иван вспомнил серый, пустой и безжизненный мир и убитое тело и, испугавшись собственных воспоминаний, открыл глаза. Яркая слепящая пустыня окружала его. Он не боялся того, что теперь не сможет выйти из нее, он был счастлив, что вновь может все это увидеть, и совсем не задумывался о плохом. А пустыня хоть и не говорила с ним, но пристально наблюдала. Ей было интересно, о чем он думает и какими глазами смотрит на ее мир человек, познавший смерть. А Иван чувствовал ее взгляд. Он знал, что пустыня вновь, как и прежде, ведет его, а он в очередной раз пытается вернуться к людям. Иван думал о том, что все события, и даже его ученик Данила, возможно, были всего лишь видениями, которыми так любит удивлять пустыня.

Где-то на горизонте появился город, и Иван вскоре подошел к тому самому дому, где жила Вайя. Он остановился у изгороди, надеясь увидеть девушку, но дом был пуст, все куда-то ушли, и лишь скучающая собака, молча, сидела у дверей и совсем не желала лаять на одинокого путника.

Иван немного подождал, но, чувствуя усталость, решил идти в постоялый двор и отдохнуть. Солнце стало уходить за горизонт, он посмотрел на него и подумал: «А может, взять и уйти из города, и пусть все остается как есть. Жили раньше люди здесь спокойно, ходили через пустыню, а теперь появился я – нарушил привычный ход жизни. Нужно ли все это? Зачем им этим людям знать, что думает пустыня? Преклоняются они ей, благодарны за то, что она им дает, и ладно. Пусть все будет, как и было раньше, а я останусь в их памяти, как легенда или воспоминание. Расскажут когда-нибудь они своим детям: вот пришел однажды чужестранец, прошел через пустыню без еды и воды. А дети будут засыпать в своих мягких кроватках, и думать о волшебнике, который умел побеждать призраков пустыни».

Иван перестал думать об этом и решил, молча зайти в постоялый двор, поужинать, он вдруг увидел толпу людей. Они шли по дороге и о чем-то громко спорили. В центре этой толпы шел Данила. Кто-то обращался к нему, сильно жестикулируя в сторону пустыни, а кто-то шел, молча, всем видом выражая удивление. Иван отошел в сторону. Люди проходили мимо, и увлеченный Данила почти не заметил Ивана, как вдруг один из горожан поприветствовал путника и тем самым привлек к нему внимание. Данила обернулся и тут же замер на месте. Они стояли, как когда-то, и смотрели друг на друга, не в силах что-либо произнести.

Глаза юноши буквально впились в Ивана: он стоял и пристально смотрел на него. Этот взгляд смутил Ивана, он даже решил, что Данила что-то знает или помнит, но он был здесь – на этом месте – целый и невредимый, а значит, все, что произошло в пустыне, было миражом – видением, испытанием этого мира.

Многие, кто однажды проходил через этот песчаный край, рассказывали о городах, об оазисах и о многом другом. Иван был уверен, что Данила прошел по пустыне свой путь и вернулся к тому, о чем мечтал: любимой девушке, дому и спокойной обыкновенной жизни. Но Данила продолжал пристально смотреть Ивану в глаза, и тот не понимал, что он хочет узнать, о чем сейчас беспокоится? Какие мысли или сомнения тревожат его душу?

Иван сделал шаг навстречу. Люди, продолжавшие о чем-то спорить, спокойно расступились, уступая ему дорогу, и он медленно подошел к старому проверенному другу.

– Ну, как ты? – спросил Иван.

Но Данила не мог ответить, он вообще не мог произнести ни слова. Юноша через силу кивнул головой, показывая, что с ним все нормально.

– Ну и хорошо, – ответил ему Иван. – Я, наверно, завтра уйду. Пойду назад старой дорогой, переплыву море, проведаю друзей, а ты оставайся здесь. Тут твое место. Может, когда и свидимся. Если я в чем-то виноват перед тобой – прости. Люди, вы хотели найти мне жену? Я прошу вас, отдайте ее Даниле!