– И спасет! – прорычал Данила. Отвернулся и пошел назад, сильно разбрасывая песок под ногами. Но не прошло и часа, как он почувствовал всю тяжесть пустыни. Губы его потрескались, жажда сжигала изнутри. Сил передвигать ноги не было.

– Единственный выход – вспомнить о чистоте, но теперь тебе вернуться к ней будет очень сложно. Мне жаль твою девушку и жаль тебя, но пустыня не просит, а приказывает мне уйти и оставить тебя одного. Любовь самое сильное, что может быть в человеке. Да, она сильна, но она отступает чистому разуму. Попробуй, очистись, пойми, что любовь настоящая тебе неведома. А вот если бы твоя девушка изменила с другим. Что, все? Бросил бы ее или смог простить? А если бы ты, потеряв рассудок, сам предал бы ее? Уверен ли ты в том, что она приняла бы тебя после этого? Нет, бросила бы в чужом городе у дороги без куска хлеба. А все вокруг считали бы, что она права. Ты ее вспоминал, имея основу чистоты, от которой выросли все твои силы, но теперь в тебе очень много знаний жизни и они тяжелы потому, что имеют свой жизненный вес. Он давит и не отпускает. Я вижу, ты начал сознание терять? Нет, ты дослушай! Я верну тебя в то состояние, из которого ты сегодня начал этот путь!

Данила открыл глаза и понял, что он лежит на кровати в постоялом дворе. Иван недавно встал и готовится к переходу через пустыню. Юноша поднялся с постели и почувствовал сильную боль в голове.

– Ну что, живой? – спросил его Иван. – Выпей молока.

– Я на самом деле здесь или это мираж?

– Конечно, мираж. Только молоко настоящее. Твое тело в пустыне умирает, а твоя внутренняя сила развеяна. Ты умудрился за день потерять то, что я вкладывал в тебя годы. Хочу жену! Понятно! Лучше жить простым, обычным человеком! Это не так просто, как кажется!

– Что я должен сделать? – спросил его Данила.

– Пока ночь ты здесь, утром проснешься в пустыне. Найдешь дорогу, выйдешь, а если выйдешь – поймешь, что это за чистота такая, что может спасти тебя. Но учти – т воя любовь сейчас против тебя. Она проявилась почему-то не совсем чисто! Я увидел это! Ты погибнешь, а твоя Вайя не выйдет замуж и будет до старости ждать тебя из пустыни! Твоя любовь, или нечто другое, что ты создал в себе и, между прочим, в ней, будет наслаждаться тем, как она переживает и ждет. Ее, так называемая любовь, будет крепнуть, но к мертвому. А кому нужна такая преданность? Все опять сошлось. И в твоей рухнувшей основе проявилось зло. За ночь найди ответ или хотя бы уцепись за то, что осталось, чтобы появились и мысли, и силы на завтрашний день. Я возвращаюсь в пустыню – у меня, как ты, верно, заметил – свой путь!

Данила лежал и ни о чем не думал: казалось, он слился с пустотой, сдался ей, спрятав себя в ее вакууме, и она, охватив его разум, обволокла юношу, создав невидимую защиту. Но и это состояние продолжалось недолго: пустота, созданная как защитная оболочка, лопнула. Данила не в силах сдержать себя стал думать, перебирать варианты:

– Первый – это действительно пустыня держит меня в своем мире, из которого нужно найти выход, и второй – Иван. Он не хочет отпускать меня и не желает оставлять с кем-то другим. Конечно, он говорил, что мне нужно остаться, и даже пытался убедить меня в правильности этого решения. Но говорить можно одно, а думать и делать – другое. А может, есть еще вариант: и он, и пустыня пытаются вместе что-то вложить в мою голову? Возможно, я действительно должен понять то, что должен понять только я. Без подсказок и помощи. Вайя! Если я отнесусь к ней плохо, ее родители не дадут мне даже встретиться с ней, и уж, естественно, не отдадут замуж за меня. Мы погибнем от страданий. Но все родители мечтают о счастье своих детей, им хочется отдать их за хороших и достойных людей, а значит – я должен стать именно таким – д оказать им, что достоин их дочери. А если родители будут рады счастью дочери, они отдадут ее за хорошего человека – меня. Но для родителей есть еще кое-что важное – деньги. А их у меня нет, но есть внутренняя сила, которая есть у Ивана. И если они будут бояться меня, как боятся его, то Вайю отдадут и ничего не попросят. Отдадут, но для этого нужно выйти из пустыни, из ее плена, найти в себе силы, потерянный путь к чистоте и доказать, что я достоин ее. А то, действительно, влюбился и все – любовь горы разрушит. Нет, ее тоже нужно кормить, как зверя, поступками, жертвами души и собственными победами даже в самых незначительных ситуациях. Она тоже сила, с которой нужно сражаться и доказывать, что достоин ее. А сейчас для меня путь один – обрести потерянную чистоту и понять, почему она способна так менять человека. Что это за сила, что охлаждает в жару и согревает на морозе. А потом нужно будет понять, что же такое любовь? Возможно, нечто более отстраненное от всего человеческого. Правильно сказал Иван – невозможно понять ее законы. Ну и что, к чему я пришел? Путаюсь во всем. Не знаю, как вернуться? Нет, стоп. Начну сначала! Чистота… Добро… Дорога? Ветер… Где основа всего этого? Во мне? Возможно, я сам выдумываю все эти голоса? Сам у себя спрашиваю и сам красиво отвечаю. Тогда нужно в мыслях найти состояние, когда эти вопросы сами по себе рождаются. Что – с лишком просто? А может, не думать об этом и просто прожить этот последний день спокойно без страха. Пусть завтра я погибну в пустыне. Ну что ж, жизнь у меня была интересная: море, пустыня, а до этого леса, реки – и главное, люди. Их всегда было много, и они сейчас как-то странно копошатся все рядом со мной в моих мыслях. Всем нужно куда-то идти, что-то делать, и лишь я стою и смотрю на то, как у них крутится жизнь. Счастливы ли они? Не знаю. Вот где здесь чистота, в чем? В их делах, потомках, мыслях, кто они вообще? Так, незамеченные некто, которые, возможно, даже и не существовали? Сначала! А что сначала? Вот сейчас пойду вниз, посмотрю на то, что тут происходит, может, чаю выпью.

Данила встал, открыл дверь в коридор, шагнул и тут же оказался один в пустыне. Злой, сильный ветер хлестал его песчаной пылью. Начиналась буря. Она пока собирала силу, и Данила почувствовал это. «Сейчас невидимая хозяйка этого мира покажет мне свою силу!» – подумал он. А может, хватит ухмыляться и не верить в то, что Иван прав? Попробую еще раз. Свет, чистота, дорога, небо, Вайя. Да где она сейчас? Смогу ли я прийти к ней. Воины с оружием, золото. Как много золота. Данила открыл глаза и увидел, как он вновь стоит на золотых россыпях. Недалеко стоит Иван, но сейчас он не похож на себя, лицо испуганно, и кажется, что все его изображение создано из песчинок. Кто-то вылепил из песка скульптуру Ивана, чтобы он здесь был – но его здесь нет. А вот золото есть? То постоялый двор, то пустыня, похоже, я болтаюсь туда-сюда во времени. Нужно найти себя, тот момент, когда во мне была чистота, и не упустить это состояние, воспользоваться им и выйти из этого пекла. Иван сказал, что много лет закладывал в меня силу, а я ее за один день потерял – обидно, но я не верю, что она вся бесследно исчезла! Что-то должно было остаться! Ну, ничего, нужно собраться, расслабиться и сосредоточиться на главном. Однажды я это уже сделал. Не замечая, что иду, я прошел с Иваном полпустыни и ничего не заметил, а сейчас? Я чувствую, что разрушен. Во мне сплошная растерянность и пустота: такое ощущение, что из меня высосали душу. Как обрести спокойствие? Где он – путь к чистоте? Я знаю, что во мне он есть, и я должен найти его в своем разбитом теле! Нужно начать сначала.

Когда-то я мечтал о том, что стану не таким, как все. А теперь понимаю, что я таким родился. С детства слышал, как разговаривают облака, о чем поют птицы, и хотел рассказать об этом людям. Почему же они, те, кто окружал меня в детстве, ничего этого не слышали и не видели? Я хотел достучаться до них, до их сердец, но у меня ничего не вышло. Однажды меня просто выгнали, и именно тогда я встретил Ивана – человека, который все это слышал и понимал: он увидел, кто я, и не прогнал. Получается, что мои близкие в родном доме желали мне зла, но получилось наоборот: я вышел на дорогу и начал свой путь. Теперь я здесь, в пустыне – солнце просто сжигает. Нет ни ветра, ни намека на бурю, ни оазиса, ни верблюда с водой, который почему-то отбился от каравана, и даже тот ветер, что пугал, исчез. Иван рассказывал, что пустыня сама следила за ним и давала все, что нужно для того, чтобы выжить. Наверное, я тоже смогу выжить и обрести силы, если все-таки отыщу путь к чистоте. Попробую еще раз. Дорога, ветер, Вайя, солнце. Что меня беспокоило? Я хотел, чтобы люди поняли то, что в этой жизни что-то не так: но они просто закрыли глаза и притворяются людьми, а на самом деле способны на самое тяжкое зло. А я способен? Нет, я с самого детства никого не мог убить ни бабочку, ни муху: мне всех было жалко. Нет на мне грязи, и я не понимаю, почему люди, погрязшие в обмане и крови невинных, так же, как я, ходят по этой земле, и с ними ничего не происходит; ведь они совершили столько зла, что, кажется, эта земля не должна носить их. Но они живут: любят, рождают детей, радуются закатам солнца, приветствуют лето. Они счастливы в своей жизни. И если кто-то посягнет на их мир, они, без сомнения, лишат этого человека жизни, даже не думая, что у него тоже есть мать, дети и его кто-то ждет. Как часто я встречал тех, кто запутался и ищет выход в самых безвыходных ситуациях, а сейчас – у меня тоже самое. Я должен найти выход из пустыни, из состояния зла, из тех мыслей, что овладели мной. Я рассказал Ивану, что хочу стать простым человеком, но на самом деле где-то в душе я мечтал покорить пустыню для того, чтобы люди преклонялись предо мной. Я хотел доказать кто я, но в какой-то момент отступил, решил, что эта сила не по мне – она ведь тоже тяжесть, которую придется нести по жизни, и я просто испугался этого веса. Получается второй раз: первый раз я испугался тяжести зла, увидев ее в золоте, а второй – именно этот страх перед чистой, спасающей силой. Ну почему же я испугался ее. Может, я действительно слабый человек и вообще не достоин жить. Когда-то Иван вышибал из меня эти сомнения во время тренировок: он показывал, как нужно держать меч, как наносить им удары, что думать, чтобы победить, и каждый раз он опровергал мою веру в слабость, доказывая мне силу единства духа, мысли и тела. Вот и сейчас я должен поверить, что я – человек. Я смогу выстоять и выдержать! Я уверен в этом!

Данила встал, собрав последние силы и еле передвигая ноги, поплелся по песку. Солнце продолжало плавить воздух. Жара сжигала, дышать обожженными губами и горлом он не мог. Измученный юноша прикрыл рот рукавом, а голову обмотал остатками рубахи. Ему показалось, что от этого телу стало легче, но выпрямиться и идти, как прежде, он не мог. Делая небольшие шаги, Данила медленно плелся по песку. Спускаясь с барханов, падал, вставал и опять шел. Он не знал дороги, но он продолжал путь. Юноша вспоминал Ивана, его слова, и ему становилось легче. Чувствуя свою затянувшуюся слабость, он вдруг понял, что ему не становится хуже. Да, ему плохо, жарко, но он может идти. Неизвестные силы стали рождаться в нем и помогать. И пусть их было пока мало – но они откуда-то брались. Возможно, это были проявления той чистоты, в которую он поверил, а может, Данила постепенно приближался к той растраченной силе, что скрывалась в недрах его души.

Он хотел разобраться в собственных мыслях и постепенно понимал, в чем заблуждался, во что верил, и что подсказывало ему сердце. Измученному юному скитальцу было больно, когда он понимал, что некоторые слова и поступки совершены им по незнанию: теперь-то он их точно бы не сделал. С каждым новым шагом в его душе что–то оттачивалось и возрождалось, проявляясь в неизвестной, непонятной ему форме.

Он ругал себя за трусость, бездействие, за то, что всегда ждал помощи от кого-то. Сейчас ему хотелось все вернуть назад и доказать всем этим людям, что он не такой. Данила вспомнил золото и усмехнулся. Неужели пустыня так наивна, чтобы показать человеку, который может слышать ее, золото и ожидать от него падения. Для этого достаточно жадного караванщика, а с людьми, познавшими голоса мира – так нельзя. Он шел и ругал пустыню, а она слушала его и восхищалась, как он, только что потерявший себя, обретает силы. Она привела к нему Ивана, но не показала его. Он лишь со стороны смог увидеть злого Данилу и тоже рассмеялся, подумав:

– Да, действительно, сколько людей – с только загадок. Каждый создан по-своему, и, у каждого свой путь к чистоте. У него, по-видимому, это происходит так. С виду бранится, ругается, но при этом проявляет свой настоящий характер, который формируется в этом песчаном мире. Именно здесь этот юноша находит себя и прокладывает свой первый путь.

– Да, он идет по нему, – согласилась пустыня. – М не пока непонятен его смысл, но я вижу, какой человек рождается. Ему осталось совсем чуть-чуть, и он сможет увидеть и понять собственную чистоту.

Данила шел дальше, он уже не чувствовал жары, ему хотелось, чтобы этот путь не кончался, потому что он пытался найти в себе ответ – для чего все это? И постепенно мысли раскрывались, и он видел их смысл и понимал, что он не просто так слышит весь этот мир: ему стало понятно, что все вокруг взаимосвязано, и нарушая одно – рушится остальное. Хотелось что-то исправить, но главное, он понимал, как жить и что делать дальше. Ему не нужно было мечтать о несбыточном, он четко видел перед собой цель, которую хотел достичь. Все, что происходило с ним теперь, должно было остаться в тайне от всех, даже любимой девушки, но то, что он собирался вынести из этого пекла – это свое отношение к жизни. Ему хотелось с первого дня начать новый путь, полностью осознанный им, и делать то, что он никогда не делал потому что боялся, а основой этого состояния стала его собственная решительность, родившаяся в нем в созданных трудностях.

Он продолжал идти и хотел понять, что же такое – чистота? Он почувствовал, что это состояние родилось в нем. Свет, спрятанный в глубины его души вырвался: он понял, что в этом мире чистота – самая простая основа всего. Конечно, можно стоять за правду, взяв в руки оружие, но никогда не нужно перегибать. Любое бесконтрольное состояние порождает зло, от которого трудно избавиться. Если четко осознавать, что делаешь и для кого – э то проявится среди людей, и все это можно контролировать.

Любое зло изначально создается под контролем того, что ты упустил, не заметил. Нужно просто следить за собой и не делать того, что в первую очередь не понравится самому.