— Помочь? Милая моя, ты ведь уже помогла. То, что ты со мной — это самая бесценная помощь, о которой я только смел мечтать, — он хочет потереться щекой о её плечо, как часто любил делать в юности, но тут же с разочарованием понимает, что не сможет повернуть голову так, чтобы не задеть Анну короной древесных ветвей. — Хотя, ты можешь сделать меня ещё счастливее. Когда встанешь со мной плечом к плечу, когда разделишь со мной силу и вечность. Только подумай: как много времени и сил у тебя ушло, чтобы помочь тем, кто даже не желает слушать тебя. Кто хочет лишь использовать твоё стремление помочь для собственной выгоды. Кто не постесняется использовать твою доброту против тебя же самой. Но этого больше не будет. Не будет всех этих дрязг, не нужно будет бояться чужого коварства. Будет только наша воля. Единственно верная.

— А как быть с теми, кого эта воля не устроит? — её голос звучит до странности глухо.

— Это будет их выбор. И последствия этого выбора будут только их ответственностью. Не твоей и не моей, — беспокойный въедливый скрежет в груди становится громче. — Что за вопросы, моя дорогая? Чего ты хочешь от меня? Чтобы я безропотно сносил удары судьбы? Такого не будет. Больше никогда.

— Нет, — Анна качает головой. — Я просто хочу, чтобы ты спросил себя: ты действительно хочешь всего этого?

— Кажется, я уже вполне однозначно ответил на этот вопрос.

— Так ответь ещё раз. Себе самому. Потому что для того Константина, которого я знаю всю жизнь, ответ не был бы так прост и очевиден.

За что, за что она так безжалостно холодна с ним?..

— Мне безумно жаль разочаровывать тебя, моя милая, — улыбка выходит натянутой. — Но я больше не желаю быть прежним. Ничтожеством, которое даже собственный отец ни во что не ставил. Позором, «не оправдавшим надежд». Всеобщим разочарованием, которое портит всё, к чему прикасается. Слабаком. Никому не нужным.

— Мне! — с жаром возражает Анна. — Мне ты был нужен всегда! Любым!

— Не так, — еле слышно шепчет он, качая головой. — Не так, как ты мне.

— Что?..

— Ты так и не ответила на мой вопрос: ты злишься на меня?

Зелёная бездна её глаз ощутимо темнеет.

— Да, я злюсь. Но не на тебя, а на твоего отца, которого я сейчас вижу в тебе. 

— Что за бред? — от неожиданности он даже выпускает её руку. — О чём ты вообще?

— Это он считал, что любые средства оправдывают цель, это он, не задумываясь, шёл по головам тех, кто не представлял для него ценности.

Слова бьют острыми камнями, режут, вонзаются в кожу. Как она может говорить ему такое?..

— Я не похож на него. Я ненавижу всё, чем он был. Я — не он, — Константин с трудом сглатывает подкатившее к горлу глухое раздражение. — Я всю жизнь пытался заслужить его уважение, его признание, да хоть немного одобрения! Хоть в чём-то, в чём угодно! Но я никогда не был достаточно хорош для него. И вот теперь, когда я могу забыть всё это как страшный сон, ты сравниваешь меня… с ним?

— Ты никогда не был таким, как он. Ты всегда был слишком настоящим для этого, слишком живым, — под его пристальным взглядом Анна поднимается с камня и принимается взволнованно мерить землю шагами. — А теперь ты толкуешь мне о «цене». Легко говорить, что она не важна, когда её платит кто-то другой.

— Легко?.. — Константин неверяще моргает. — По-твоему всё, что я пережил — не по своей воле и не по своему выбору — далось мне легко?..