— Ты — ключ. От спасения Тир-Фради или окончательной его гибели — Мев неведомо. Может, когда взойдёт очередная заря, на острове будет два Самозванца. А может — ни одного. Найди нужную дверь и открой её — тогда и узнаешь. Но прежде — найди Анну. Иначе тот, кто поглотил Тысячеликого, играючи поглотит и тебя.

— Я… не уверена, что понимаю, о чём ты говоришь, — Анна часто моргает. — Что я должна сделать с… собой? Что со мной не так?

— Вспомни, кто ты. Вспомни, где дом для твоего сердца, — с прежним безразличием повторяет Сиора. — Счастьем делится лишь тот, кто счастлив сам. Именно поэтому Самозванец несёт лишь боль и жестокость. Именно поэтому Анна, полная чужих бед и чужих страхов, чужая сама себе, несущая целый мир на плечах — никому не поможет. Когда Мев пришла к тебе через море — ты умирала. Как умирают от долгой неизлечимой болезни. Как Мев умирала без своего minundhanem, когда они много-много циклов пытались стать чужими друг другу. Сейчас ты растеряна, сбита с толку. Но ты жива. Спроси своё сердце об этом. Спроси о том, что заставляет его биться.

Анна вздыхает, старательно скрывая промелькнувшее во взгляде разочарование.

— Я пока не знаю, с чего мне начать поиски. Но я найду ответ. Обязательно найду. И смогу всё исправить.

Свернувшаяся калачиком на циновке Мев медленно поднимается, потягивается и зевает. Сиора вновь безучастно таращится в пустоту.

— Ты похожа на Катасаха, on ol menawi, — Мев улыбается неожиданно мягко, даже тепло. — Это он всегда боролся за всех, кроме себя самого. Выигрывал все битвы, кроме собственной. И тогда за него стала бороться Мев. И он обрёл себя истинного. И не потерял свой дар: видеть и принимать всех такими, какие они есть. Без жалости, без ненависти. В тебе это тоже есть. По-своему. Но этого будет недостаточно, если ты не примешь главного человека — себя. Не ту, которая служит «жёлтымглазам». Не ту, которая берёт на себя вину за чужие ошибки. Истинную себя. Сиора, унеси чашки.

Сиора тяжело поднимается, неловко водружает плошки на поднос и успевает дважды уронить их, прежде чем вновь доходит до стены и садится, так и не выпустив из рук подноса.

— Ей полезно шевелиться, — Мев вновь поворачивается к Анне. — Если Сиора не будет ничего делать, она замкнётся в своём горе и не сможет жить.

— Можно ли как-то… помочь ей? — Анна с горечью смотрит на вновь безучастно замершую принцессу Красных Копий. — Она была ранена? Может, получится вылечить её? Ты наверняка уже пробовала, но… Возможно, наши врачи могли бы помочь?

Мев с озабоченным видом качает головой.

— Она стала такой после того, как не стало Красных Копий. Её душа сбежала от боли и скорби. Без души Сиоры нет. Надо отыскать душу и вложить её обратно в тело. Мев не доверяет вашим лекарям. Хотя, сейчас не время воротить нос. Любая помощь… А ну не смей! — она неожиданно сердито хлопает ладонью по коленке. — Мы сами справимся! Не бери ещё один камень себе на плечи! Не хорони Анну под этими камнями!

— Но, может быть…

— Нет. Катасах говорит: Тир-Фради — это не скалы и не реки. И не Тысячеликий тоже. Тир-Фради — это его дети. И пока они живы, жив и сам Тир-Фради. Мы справимся. А ты — справься с тем, что под силу только тебе.

Анна озадаченно склоняет голову, уголки её губ печально опускаются.

— Хорошо. Я поняла. Спасибо, Мев. Я подумаю над твоими словами. И… спасибо за… — её голос неожиданно срывается, словно ей сдавило горло, так что продолжает она почти шёпотом — горячим и взволнованным, вмиг срывающим с неё маску спокойной собранности: — Я знаю, это прозвучит чудовищно после всего, что случилось, но… Спасибо. Спасибо, что он жив.

Мев качает головой с трудноопределимым выражением лица.

— Иди, on ol menawi. Да повеет тебе в спину ветер без камней.

Леволан кладёт огромную башку на сложенные лапы и прикрывает глаза. Константин моргает, возвращая себе своё зрение, в задумчивости соединяет кончики пальцев.

Наверное, не слишком прилично было слушать этот разговор. Наверное, довольно было бы лишь убедиться, что у Анны всё в порядке, и уйти. Но с другой стороны — тогда он не узнал бы столько… интересного. Возможно даже очень важного. Например, предположения о том, что главная сила Тир-Фради — это его жители. Не эту ли разгадку могущества Тысячеликого он искал? Что если он проверит? Что если… прямо сейчас?..