Первые корабли с дурными новостями наверняка уже достигли материка, но Константин не беспокоится: месяцы плаванья между Тир-Фради и Гаканом играют ему на руку. Пока Альянс, Телема и Содружество сумеют хоть о чём-то договориться промеж собой, он уже закончит здесь и придёт к ним сам.
Навты станут его союзниками, когда он наберёт достаточно сил, чтобы отправиться на континент. Теперь, когда вся сила
Он сорвёт Гакан — сорвёт как почерневший плод, который продолжает тянуть живые соки из ветви, но при этом лишь заражает всё вокруг своей гнилью. Он заберёт всё, что сможет забрать. Ему нужно лишь ещё немного терпения. Ещё немного сил. Ещё немного времени, проведённого в этом всё ещё чуждом для него мире.
Пустом и бесполезном без той, что стоит тысячи миров.
3. Ревущее пламя
Мается, мается маятник,
Хочет мне душу рассечь пополам,
Из холода в жар,
Из-под плети в объятья,
Из праздника снова в бедлам!..
Это так больно! —
Бомба внутри.
Если можешь — забудь,
А не можешь — в глаза посмотри…
Лето на Тир-Фради ещё не достигает середины, когда мёртвый вулкан затихает окончательно. Пошедшие дожди — впервые за последнюю пару месяцев не несущие с собой серного запаха — заливают потрескавшуюся землю, и природа острова замирает в пограничной точке хрупкого равновесия, будто опрокинутый наземь зверь с перебитой спиной: сумеет ли отлежаться или его тяжкие попытки подняться — лишь признаки агонии?
Большая часть племён, ушедших на север, наконец-таки прекращает попытки к сопротивлению. Особо упорные, правда, время от времени всё ещё совершают вылазки на святилище Креагвен, успевая или покалечить с десяток осквернённых зверей, или — что куда чаще — теряя половину своих людей и быстро отступая обратно в леса. Константин не следит за ними. Ему просто жаль тратить на это время.
Единственное, на что он позволяет себе порой отвлекаться — это Новая Серена.
Здесь теперь довольно тихо, хоть и население, поредевшее почти вполовину, продолжает жить своей жизнью, несмотря ни на что. Одним из самых востребованных ремёсел становится работа водовоза: телеги с огромными бочками теперь постоянно громыхают по улицам. Воду привозят с севера острова, одновременно с тем спешно прокладывая отводной канал с одной из незагрязнённых рек в долине Высоких Деревьев. Вернее, большую часть времени отбиваясь от мешающих строительству островитян, которым идея украсть их реку справедливо приходится не по вкусу. Кажется, за всё это время ни одной из сторон так и не приходит в голову попытаться договориться миром.
Дворец наместника очищают от трупов, но возвращаться туда после произошедшего пока никто не торопится. Уцелевшие придворные, которым повезло оказаться вне дворца в ночь расправы, теперь обитают в одном из Новосеренских особняков. Оттуда же правит и временный наместник — господин д’Эрве — человек, которого Константин с трудом припоминает при своём дворе как третьесортного интригана и приторного лизоблюда. Видимо, иных кандидатур не нашлось. А распоряжения с континента ещё не успели преодолеть многомесячного плаванья от Тир-Фради и обратно.
Константин знает всё это, потому что приходит в Новую Серену сам. Наверное, чаще, чем следовало бы.