Я не отрывал глаз от Астрид. Она улыбалась. Назвала своего сына королем, но в ней был страх. Темный секрет, который она прятала за улыбкой.

Рука на колене сжалась в кулак. Я про себя пометил королеву Юга. За ней нужно следить с расстояния. Если она попытается уничтожить нашего нового союзника либо вновь принесет хаос в наше королевство, то я ее прикончу.

Малин смеялась вместе с большинством людей, когда Бракен начал назначать наказания тем воинам, кто сражался на стороне его матери.

Кому-то, например, пятьдесят лет еда будет казаться кислой. Они будут ронять свои мечи всякий раз, как попытаются ими взмахнуть. Кто-то не сможет отрастить бороду или же будет неспособен удовлетворить любовницу. Все это запечатывалось заклятьем, которое произносил морщинистый фейри со снежно-белой бородой по пояс.

– Этим утром мне сообщили, – объявил Бракен двору, – одну удивительную новость, которая определенно укрепит новую связь между нашими королевствами. Моя кузина, Эрика, приняла руку Принца Гуннара. Я безо всяких колебаний даю свое благословение их союзу, но что скажет его семья?

Херья и Хаген встали. Лайла вновь вернулась к родителям, как и Вон к Луке с Дагни, а брошенный мальчик-фейри – к Солу и Тору.

Юная принцесса уже приняла на себя заботы о Дэйне и Метте вне себя от радости, что теперь она старшая сестра. Она выпустила их маленькие ручки, когда Хаген поднял ее и прошептал ей что-то на ухо.

Мгновение спустя она улыбнулась Бракену, показав все зубы.

– Мы даем свое благословение!

Толпа заревела. Гуннар сидел рядом с родителями, его лицо покраснело, но он привлек к себе Эрику, поцеловав шрам на ее щеке.

– Это – исторический альянс. Союз трех королевств, – сказал Бракен. – Принц, родом одновременно с Востока и Севера, и принцесса с Юга. Такие узы и позволят нам жить в мире, такие узы сделают нас сильными.

У меня челюсть отвисла. Малин в тот же миг посмотрела на меня. Мы оба рассмеялись.

– Она всю дорогу была права, – сказала Малин. – Эрика станет ключом к объединению трех королевств.

Ее непоследовательные, дикие пророчества были не пустой болтовней. Я все еще считал, что она в половине случаев не сознавала, что именно говорит, но она любила Гуннара Штрома. Это я знал. А только это и имело значение, наверное.

Последним приказом Бракен велел вывести вперед женщину, с которой бился Ари.

– Дорогая Сага, – сказал он. – Твое решение выступить против меня было трудно переварить.

– Я ничего не имею против вас, мой Король, – сказала Сага. – Моя верность всегда принадлежала и будет принадлежать Верховному Двору. Теперь она принадлежит вам.

Ари фыркнул, и громко.

Этот звук привлек внимание Бракена к послу, и в глазах нового короля загорелся огонек, когда он вновь повернулся к женщине.

– Я тебе верю. Мы с тобой, Сага, слишком давно знакомы, чтобы я назначил тебе суровое наказание. Но последствия неминуемы. Ты ведь понимаешь это, так?