Как-то я наблюдал, как пьяный Павел, получив от меня деньги за какую-то работу, спал на земле за сараем, а Юрка, нагнувшись, обшаривал его карманы.

Вот такие были в этой семье своеобразные отношения, и только таких помощников можно было в те годы найти, когда надо было сделать что-то по дому.

Вообще кражи у нас были тематические. Сначала украли все электрооборудование — электробатареи, чайник и тостер, потом вывезли всю старинную мебель, которую тогда можно было за гроши купить в комиссионных магазинах. Брали с пониманием, современную не брали. Потом украли посуду, потом инструмент. Последний раз — старую одежду. Но самая первая кража у нас на даче была в первую зиму. Мы уехали в город, а кто-то разбил стекло, влез в дом и украл маленький приемник «Спидола», но больше, к моему удивлению, ничего не взяли.

Это сейчас даже у первоклассников есть маленькие транзисторные приемники, мобильные телефоны и еще десяток современных технических игрушек, названия которых, а также как ими пользоваться, я не знаю. А мои внуки прекрасно разбираются в них.

А тогда…

«Спидолу», которую выпускала Рига, было трудно купить, но она была очень нужна на даче, так как являлась единственным средством получения хоть какой-то информации. Да и музыку можно было послушать.

Парня, который залез к нам в дом, в тот же день поймали на платформе нашей железнодорожной станции. Следователь, который оказался рядом и который знал, что этого парня только что выпустили из тюрьмы, догадался, что дорогой приемник в руках этого парня — ворованный. Парня снова посадили.

А «вещественное доказательство» — «Спидолу», которая фигурировала в суде, — мне не возвращали целый год. Как-то я приехал в Сосново и, проходя мимо прокуратуры, решил поинтересоваться судьбой моего приемника. В одной из комнат сидели две немолодые симпатичные женщины и слушали из моей «Спидолы» последние известия.

— Нам ваш приемник очень нравится, — сказали они, — наконец-то мы целый день имели возможность слушать музыку и знали, что происходит в мире. Жалко отдавать, но, раз вы уж пришли, забирайте.

И я ушел, держа в руках «вещественное доказательство», которое в те годы представляло собой несомненную ценность.

Жизнь наша на даче постепенно начала налаживаться. К нам начали приезжать гости. Вместе с ними мы ходили в прекрасный соседний лес, где всегда было полно грибов и ягод и не было народа. Мы катались на лодке по озеру, ловили рыбу. По озеру плавают утки со своими выводками, и плещется рыба.

Наверное, больше всех была счастлива Вика. Она начинала купаться в озере, как только сходил лед, и, невзирая на погоду, не пропускала ни одного дня. Правильно говорят, что в каждой деревне есть свой сумасшедший.

Потом на другом берегу построили завод по производству пластмассовых изделий, и рыба в озере исчезла. Естественно, что исчезли и раки. Да и рыбаков из-за этого на озере стало трудно встретить.

Сквозь густую листву кустарников и стволов многочисленных деревьев, которые окружали озеро, купальщики были не видны, и поэтому это тоже было приятно. К сожалению, пару лет назад над нашим районом пронесся ураган, а Колосково оказалось в эпицентре. Поселок был изуродован до неузнаваемости. Покрытый густым лесом остров, который стоит посреди озера, остался наполовину без деревьев. Гигантские сосны, стоявшие на многих участках, были вырваны с корнем. У наших соседей упало сорок четыре сосны.

У нас только восемь. А подходы к нашим мосткам на озере оказались заваленными большими деревьями, и берег озера оголился.

В те годы мы часто ездили на наших «жигулях» в Таллин. Хотя Таллин уже много лет был советским городом, он все же напоминал заграницу.

Поездка в Таллин была ненамного сложнее, чем к нам на дачу, — те же разбитые куски дороги, такие же объезды, но проехать было можно, и времени это занимало не так много. Как-то мы остановились в пригороде Таллина у нашего знакомого эстонского архитектора Кяспера. Дом Кяспера, конечно же, заметно отличался от нашей дачи. Это был небольшой, но очень симпатичный каменный дом своеобразной архитектуры, естественно, со всеми удобствами, в отличие от нашей дачи, внутри дома.

Все дома вокруг тоже были каменными, и к каждому из них вела прекрасная асфальтированная дорога. В общем, это было необычно и действительно напоминало заграницу.

Я помню, когда в 1943 году во время войны мы вошли в Эстонию, моя часть расположилась в нескольких домах в пригороде Таллина. Трудно передать, с каким удивлением и интересом я разглядывал удивительные каменные домики, каждый из которых отличался по архитектуре от другого. А сады, которые окружали эти особняки, приводили меня в восторг.

Примерно таким же оказался дом Кяспера.