Перед тем как пустить коня по мосту, Жан сглотнул ком в горле и скосил взгляд на речной поток. Гьёлль ревела и бушевала в глубоком скалистом русле. Буруны́ пены белыми пятнами отмечали те места, где на пути ее стремительного течения помехой вставали камни или внезапные перепады высот закручивали поток в водовороты-бочки. Одним словом, попадешь в воду — шансов остаться в живых не будет ни у лошади, ни у человека. Однако и дороги назад уже не было: Эрен на тракте за спиной разбирался с титанами, и, судя по всему, на этот раз дела у него шли не слишком гладко. К тому же, заставлять его рисковать собой, пока остальной отряд бесполезно давит седла, тоже казалось Жану нечестным. Так что либо мчаться на помощь атакующему титану, либо убраться поскорее на другую сторону реки и перестать быть приманкой для гигантов. И раз уж капитан Леви доверил Эрену тыл сто четвертого отряда, то ответственность встать в авангарде и первым преодолеть мост Жан принял на себя.

Металлическая конструкция арок не вызывала доверия. Внутри стен все мосты, известные Жану, были построены из каменных блоков. Этот же, когда они смотрели на него в сумерках накануне, оказался металлическим. Именно по этой причине капитан Леви решил дождаться утра: тонкие чугунные балки и перекрытия вызывали опасения. Тем более что мостом не пользовались больше века.

И вот теперь Жану хотелось опустить факел пониже, чтобы разглядеть изношенность конструкции чугунных перекладин, а еще лучше спешиться и преодолеть этот чертов арочный пролет неторопливо и на своих двоих, но, увы, подобная трата времени оказалась бы слишком расточительной.

Мост скрипел и устало вздыхал — даже единственный всадник был ему в тягость.

Скрежет ржавых переборок тревожил коня так же, как шум непокорной Гьёлль внизу нервировал Жана. Животное недовольно прядало ушами, а всадник ругался себе под нос, кляня косолапых титанов всеми матерными словами, на какие только был способен. Легче от этого, правда, не становилось. В нескольких местах молодой человек заметил черные провалы в пустоту — ржавчина проела металл. К счастью, все оказалось не настолько плохо, как можно было ожидать; однако, когда наконец подковы коня перестали цокать и вступили на тракт по ту сторону реки, с облегчением, кажется, выдохнули оба: и конь, и Жан.

Микаса, оказавшаяся на другом берегу следующей, вообще ни разу не взглянула ни на мост, ни на реку, ни на друга. Поравнявшись с Жаном, она тут же развернула лошадь и продолжила следить за боем титанов. Словно собственная безопасность ее вообще не интересовала.

Злило ли это Жана? До чертиков. До бешенства. До бессильной ярости.

В глубине собственных мыслей ему иногда с ревнивой завистью хотелось оказаться на месте Эрена и увидеть встревоженный взгляд Микасы, направленный и на него. Конечно, Микасу Аккерман интересовал не только Эрен, она переживала за всех из сто четвертого и Леви с Ханджи в придачу — они все друг для друга давно перестали быть просто знакомыми… Но только на Эрена и Армина она смотрела так… по-особому. И Жан долго не мог определить для себя, что же такого важного и сокровенного кроется в этом взгляде, пока однажды не понял — женственность. Он не знал, как правильно сформулировать это в словах. Женственность Микасы раскрывалась не в подтексте собственной привлекательности или слабости, нет. Ее женственность рождалась для Жана во взгляде, наполненном заботой, тревогой, нежностью и порой умиротворенностью. Было в этом что-то материнское… возможно, сестринское… что-то интимное и родное, но, к сожалению, предназначенное не для Жана Кирштайна.

Именно вот такое — семейно-родное — послышалось в ее интонации, когда Армин после Саши и Конни наконец добрался до них по мосту:

— Армин, ты чего так медленно? — спросила Микаса.

— Хотел получше рассмотреть, как он устроен, — взволнованно кивнул Армин на мост. — Никогда ничего подобного не видел. Хотя… кажется, в одной из дедушкиных книг мы с Эреном в детстве натыкались на что-то похожее.

— Это в той, со сказками про драконов?

— О, ты тоже помнишь? — оживился Армин. — Да, в той. Там была история про старика и лошадь, а еще картинка вот с таким же диковинным мостом.

— Да… Припоминаю. Они спасали принцессу от дракона, — кивнула Микаса, и Жан различил флер грусти в ее взгляде.

Ему даже на секунду показалось, что она сейчас улыбнется Армину той своей особой доброй улыбкой, которой порой удостаивались друзья ее детства. И о которой Жану оставалось лишь мечтать.

Однако Микаса не только не улыбнулась, но вдруг совсем потеряла интерес ко всему происходящему на этом берегу. Она неожиданно для всех охнула, а затем, понукнув лошадь, сорвалась с места и погнала ее обратно. Жан еле уловил в темноте причину такого внезапного сумасбродства: атакующий титан только что исчез. Неужели свалился куда-то? Что там вообще происходит?!

— Микаса! — гаркнул Жан и собрался было рвануть следом, но кобыла Армина намеренно преградила ему дорогу.

— Жан! — Арлерт решительно схватился за поводья его коня. — Там капитан Леви! Конструкция точно не выдержит троих!

Микаса тем временем чуть не смела Леви на шатких перекрытиях моста. В скрипе и кряхтении разъеденных старостью переборок и речного бурления Жан не расслышал, что капитан крикнул своей подчиненной, когда ее лошадь поравнялась с крупом его мерина. Судя по интонации вряд ли что-то ободряющее…

— Ждите в крепости! — скомандовал тем временем Леви оставшейся на берегу четверке и, круто развернув скакуна, погнал его вдогонку за Микасой.