Она, растерянная и пристыженная его реакцией, хотела было по привычке схватиться за шарф — подняла руку к обнаженной шее, но сжала лишь пустоту. Такая хрупкая и беспомощная, погребенная заживо под тяжестью унизительных слов того, от кого больше всего ждала восхищения.

Жан заметил, как в глазах Микасы начали собираться слезы, а потом она сорвалась с места и рванула к двери. Никто не посмел ее остановить. В наступившей мертвой тишине все слушали, как Микаса спустилась по лестнице, а затем караульню вновь заполнило лишь шипение факелов.

Первым нарушил общее онемение капитан Леви.

— В борделях таких платьев не носят, Эрен Йегер, — сказал он леденяще холодным тоном и сделал глоток уже подостывшего чая. — Поверь мне.

Жану было плевать на бордели, на платья, на мнение других по этому поводу… Его разрывало от эмоций, которые требовали выпустить их на свободу и которые он не собирался сдерживать. Молодой человек втащил Эрена за грудки внутрь и с силой приложил его к стене, продолжая сминать рубашку в кулаке.

— Вот же ты поганое чмо, Йегер! — прорычал Жан и вторым кулаком зарядил Эрену под дых.

Кто-то сзади охнул. Кажется, это была Саша.

— Заткнись! — Эрен даже не пытался дать сдачи, он вообще будто не заметил кулака Жана и его слов, поглощенный чем-то иным. Его глаза до сих пор полыхали ненавистью, а лицо исказилось от отвращения и злобы. — Ты хоть понимаешь, что это за место?!

Место? Да пусть хоть ад, хоть рай, хоть отчий дом — это не оправдание, чтобы вести себя как самый последний говнюк по отношению к Микасе.

— Ты хоть понимаешь, что сказал ей?! — заорал Жан, встряхнув Йегера как следует. — Бля, Эрен, хоть кто-то должен раскрыть тебе глаза!

— Не лезь не в свое дело, Жан! — огрызнулся тот в ответ.

— Нет уж, ты выслушаешь меня, тупоголовый придурок! Когда ты уже, блядь, поймешь, что Микаса — не деревянный болванчик, а девушка!

— Я знаю, что она девушка, конемордый! При чем тут это?!

Неужели он, и правда, настолько туп?

— А то, что с девушками так не разговаривают! Ты обидел ее, придурок! Она… она ж для тебя… — слов не хватало, как и кислорода в сдувшихся от гнева легких, — для тебя, идиот, это чертово платье надела!

В глазах Эрена наконец-то сверкнула искра удивления и непонимания:

— Для меня? Зачем? — уже спокойней спросил он.

— Да блядь… — выругался Жан. — Потому что ты ей нравишься, мудак! А ты! Ты унизил ее, назвав шлюхой!

Последнее слово как будто раскололо броню мыслей Эрена, потому что, кажется, он только сейчас вдруг начал осознавать произошедшее.

— Я не!.. — начал было он, но вдруг осекся и замолчал. Окинул затравленным взглядом всех присутствующих и, наконец, выдавил сквозь зубы: — Отпусти.