— Не верю я в предсказания.

Рокоссовский с интересом посмотрел на меня и спросил:

— Кольцов, как вас по-батюшке зовут?

— Александр Павлович.

— Александр Павлович, а что вы можете сказать по поводу сегодняшней ситуации и, что нам ждать в будущем?

— В будущем будет наша Победа! А в ближайшем времени, я думаю, будет следующее.

Окружающие офицеры и мои разведчики, стоящие за ними тоже напряглись — интересно же. Я достал карту из планшетки и стал рассказывать:

— На допросе взятые нами под Волоколамском пленные немецкие солдаты говорили о том, что командование им обещало завтрак в Волоколамске, а ужин уже в Москве. Поэтому сейчас немцы очень злые, но у них еще достаточно сил и резервов для рывка, а у нас их нет для контрнаступления. Исходя из анализа этих данных, думаю, что в течение месяца мы будем отступать и, предполагаю, что немцы нас сильно подожмут к Москве. Настолько близко, что, например, из той же Красной Поляны будут видеть в бинокли кремль Москвы.

При этом я отчаянно пытался вспомнить киноэпопею "Великая Отечественная война. Битва за Москву", показывая будущие линии фронта на карте.

— Но и мы не просто так отступать будем, а все время навязывая немцам позиционные бои, выматывая их. А вот, когда мы упремся спинами в Москву, дойдем до нашего Рубикона и отступать уже станет некуда — позади будет Москва, да еще Ставка во главе с товарищем Сталиным введет свежие корпуса, да еще зима морозцем прихватит фрицев, замораживая им масло и топливо в танках, тем самым лишая их козыря маневренности, вот тут мы их и сломаем. Так что, километров на 100–150 до Нового года мы их откинем от столицы, вернем, заодно, нам Волоколамск. Вот такие мысли у меня, товарищ командарм.

— Ну что ж, Александр Павлович, свидетелей много, так что будет, кому проверить ваши предположения, — засмеялся Рокоссовский.

— И еще, за сдачу Волоколамска над вами тень нависла, но Жуков правильно оценит ваши действия, доложив Сталину, тем самым поможет отвести от вас угрозу. — тихо сказал Рокоссовскому я. — А мы, со своей стороны, как полковая разведка, вон мои орлы стоят, взорвавшие фашистов в Волоколамске, — я показал рукой на шестерых разведчиков, — приложим все наши силы для истребления врага.

Захотелось мне и своих ребят показать на глаза начальству.

— Товарищ комполка, всех к орденам представить, а непосредственных исполнителей к Герою — большое дело сделали, спасибо товарищи! — произнес Рокоссовский, посмотрев на бойцов и на меня.

— Служим Советскому Союзу! — хором гаркнули разведчики.

Дальше командование пошло осматривать непосредственно армейские позиции, наше полковое начальство также двинулось с ними, ведь проверка и к нам в полк тоже должна заглянуть.

— Ну, что парни, повидали Рокоссовского. Главное в нашем деле вовремя попасться на глаза начальству и также вовремя исчезнуть.

Подходя к нашим позициям нам издали махали наши знакомые пехотинцы. Птицын в ответ крикнул:

— Порядок наведите, и вид бравый изобразите, потому что сейчас сам Рокоссовский с Панфиловым придут нас проверять.

— Брешешь!