Мистер Корбек говорил с замечательным достоинством, и, слушая его, мы с доктором Винчестером проникались к нему все большим уважением. Поняв, что он еще не закончил, мы молчали, выжидательно на него глядя, и чуть погодя он продолжил:

– Я счел нужным рассказать вам все это, хотя прекрасно понимаю, что даже слабые намеки, мною оброненные, могут поставить под угрозу успех его дела. Но я уверен, что вы оба хотите помочь мистеру Трелони… и его дочери, – добавил он, посмотрев мне прямо в глаза, – искренне хотите сделать все, от вас зависящее, и совершенно бескорыстно. Он настолько беспомощен, и недуг его носит настолько загадочный характер, что я невольно задаюсь вопросом: а не связано ли это как-то с его научными изысканиями? Что он заранее подготовился к такому повороту событий, всем нам кажется несомненным. Видит Бог, я сделаю все от меня зависящее, употреблю все свои силы и знания для блага моего друга! Я вернулся в Англию, окрыленный мыслью, что выполнил порученное мне задание. Я раздобыл все предметы, нужные мистеру Трелони для завершения его многолетнего труда, и нисколько не сомневался, что теперь-то он приступит к решающему эксперименту, о котором часто говорил намеками. Поистине ужасно, что именно сейчас с ним стряслась такая беда! Доктор Винчестер, вы медик – причем, судя по всему, даровитый и весьма решительный, – неужели же не можете найти способ вывести пациента из этого противоестественного ступора?

Последовала пауза, затем доктор медленно, тщательно подбирая слова, произнес:

– Я не знаю ни одного средства, способного помочь в нашем случае. Наверное, есть какие-то средства, мне неведомые, но найти их возможно лишь при одном условии.

– Каком же?

– Здесь необходимо знание! Я полный профан во всем, что касается Древнего Египта: языка, письменности, истории, всяческих секретов, врачебного ремесла, ядов, оккультных сил, в которых и кроется тайна этой загадочной страны. Недуг мистера Трелони – или нынешнее его состояние… называйте это как хотите – каким-то образом связан с Египтом. Подозрение это возникло у меня сразу же и позже переросло в уверенность, хотя и бездоказательную. Сказанное вами сегодня лишь упрочило мою догадку и побуждает искать подтверждения. Вряд ли вы доподлинно знаете обо всех событиях, произошедших в доме с момента первого нападения и обнаружения бесчувственного тела мистера Трелони. Теперь я полагаю, что нам следует довериться вам, и прошу мистера Росса, если он не против, все вам рассказать. Он лучше меня умеет излагать факты и поведает обо всем коротко и ясно, ибо многое он видел и слышал сам, а многое узнал от иных свидетелей либо участников здешних событий. Потом уж вы сами рассудите, что лучше: говорить или молчать, – чтобы помочь мистеру Трелони и его тайным планам.

Я одобрительно кивнул. Мистер Корбек вскочил с места и, в свойственной ему порывистой манере протянув руки нам обоим, воскликнул:

– Договорились! Вы оказываете мне честь своим доверием, а я, со своей стороны, обещаю: если сочту, что интересы мистера Трелони требуют от меня откровенности, расскажу вам все без малейшей утайки.

Я поведал сколь возможно точнее обо всем, что произошло с того момента, когда меня разбудил стук в дверь моего дома на Джермин-стрит, умолчав лишь о своем чувстве к мисс Трелони и ряде несущественных обстоятельств, с ним связанных, а также о двух своих разговорах с сержантом Доу, носивших сугубо конфиденциальный характер и не подлежавших огласке. Мистер Корбек слушал меня затаив дыхание, временами вскакивал и в возбуждении принимался расхаживать по комнате, потом внезапно приходил в себя и вновь усаживался в кресло. Несколько раз он порывался что-то сказать, но с видимым усилием сдерживался. Думаю, мой рассказ и мне самому помог во многом разобраться – я начал видеть события в более ясном свете. Все значительные и незначительные факты, имевшие отношение к делу, выстроились в должную перспективу, и история обрела последовательность – вот только изначальная причина всего случившегося оставалась неизвестной и сейчас казалась даже более таинственной, чем прежде. Преимущество цельного, связного повествования как раз и заключается в том, что из разрозненных фактов, сомнений, подозрений, догадок складывается некое единство, внутренне непротиворечивое, а потому убедительное.

Мистер Корбек определенно счел мой рассказ убедительным. Без всяких вопросов и уточнений он сразу же заговорил по существу дела, решительно и прямо, как подобает мужчине:

– Теперь все ясно! Налицо действие некой силы, требующей особого внимания. Продолжая расследование без необходимых знаний, мы будем только мешать друг другу и сводить на нет всю пользу, которую каждый из нас мог бы принести, двигаясь в каком-то своем направлении. Мне кажется, перво-наперво нам надо вывести мистера Трелони из противоестественного ступора. Что такое возможно, наглядно доказывает выздоровление сиделки Кеннеди, хотя никому не известно, какой дополнительный вред был причинен моему товарищу за время, что он пролежал в этой комнате, пропитанной запахом мумий. Так или иначе, мы должны рискнуть. В чем бы ни состояло таинственное воздействие, оно и сейчас никуда не делось – нам придется принять это как данность. Очнется мистер Трелони днем раньше или днем позже, в конечном счете не имеет значения. Час уже поздний, а завтра нам предстоит трудная задача, приступать к которой надобно со свежими силами. Вы, доктор, вероятно, хотите хорошенько выспаться: ведь завтра у вас, конечно же, есть и другие заботы помимо нашего дела. А вы, мистер Росс, насколько я понял, сегодня ночью дежурите у постели больного. Я дам вам книгу, чтобы скоротать время. Сейчас схожу за ней в библиотеку – я помню, где она стояла в последний мой визит, и мистер Трелони наверняка с тех пор к ней притрагивался. Он давно знает все изложенные там факты, представляющие для него интерес. Но вам нужно – или, по крайней мере, полезно – ознакомиться с нею, чтобы лучше уяснить кое-какие вещи, о которых я поведаю позже. И прошу вас потом поделиться с доктором Винчестером знаниями, которые смогут ему помочь. Полагаю, вскоре наша работа принесет плоды. Мы будем действовать хотя и сообща, но каждый в своем направлении, и для успеха дела нам потребуется время и понимание задачи. Читать книгу целиком необязательно. Все самое интересное – сейчас я говорю, разумеется, только о том, что касается наших прискорбных обстоятельств, ибо данная книга, повествующая о путешествии в совершенно неведомую тогда страну, интересна вся, от первой до последней страницы, – так вот, наиболее важные для вас сведения содержатся в предисловии и двух-трех главах, которые я отмечу закладками.

Он сердечно пожал руку доктору Винчестеру, собравшемуся уходить.

Ненадолго оставшись в одиночестве, я погрузился в размышления. Мир вокруг внезапно показался мне бесконечно огромным. Единственное, что меня в нем интересовало сейчас, представлялось крохотным оазисом посреди бескрайней пустыни, окутанной непроглядной тьмой и населенной неведомыми опасностями. А в средоточии этого оазиса находилась юная женщина необыкновенной красоты и очарования, женщина, достойная самой пылкой любви, достойная того, чтобы жить ради нее, а при необходимости и пожертвовать жизнью!..

В скором времени мистер Корбек вернулся с книгой, которую нашел сразу же на том самом месте, где видел три года назад. Отметив бумажными закладками нужные главы, он вручил ее мне и сказал:

– Вот с чего началось увлечение мистера Трелони египтологией, да и мое тоже. Уверен, эта книга станет интересным началом и вашего исследования – чем бы оно ни закончилось. Если, конечно, кому-либо из нас суждено увидеть, чем завершится дело.

У самой двери мистер Корбек остановился и добавил:

– И да, хочу взять обратно свои слова насчет детектива. Он славный малый. Все, что вы рассказали, представляет его в самом благоприятном свете, в подтверждение чего я со спокойной душой отправляюсь спать, оставив светильники под охраной Доу!

Когда он вышел, я взял книгу, надел респиратор и отправился на дежурство в комнату больного.